– Да.

Тинейджеры взревели от переизбытка эндорфинов – не каждый день появляется возможность сиськи увидеть.

– А задницу можно потрогать? – спросил самый молчаливый и по виду самый отбитый из друзей.

– Попробуй – и я тебе сломаю руки, – Шон появился сзади, нависая над столом грозовым туманом. – И ноги.

Он неделикатно бросил поднос на стол и, взяв Еву за руку, повел на кассу.

– Ты везде находишь неприятности, – сухо констатировал Шон.

– То есть я еще и виновата?!

– Ты конечно! Само твое существование как вызов для мужчин.

– И для тебя? – кокетливо спросила Ева.

«Для меня в особенности», – подумал Шон, а вслух сказал:

– Ева, ты же знаешь, что не в моем вкусе.

Она на мгновение, пока он не видит, позволила себе расстроенно опустить глаза, затем смешливо фыркнула:

– Знаю-знаю: миллионеры предпочитают блондинок. – А что, так и есть: все известные ей дамы сердца Шона были светленькими, куда ей темноволосой и загорелой итало-американке.

Он открыл пассажирскую дверь и помог ей устроиться на сиденье, прежде чем ответить:

– Да что ты знаешь о миллионерах и их желаниях. – Шон наклонился, задевая локтем бедро Евы, помогая с ремнем безопасности. А она задумалась: Натан – один из наследников миллионов деда Пристли и «ГлобалКэпитал», и Ева кое-что интересное о его предпочтениях знала, поэтому с чистой совестью и очень томно, с придыханием, ответила:

– Кое-что знаю.

Шон хлопнул дверью. Видимо, нервно обдумывал со сколькими миллионерами она успела переспать к двадцати шести годам.

– Домой? – с надеждой поинтересовалась Ева, когда они выехали со стоянки.

– День, еще не закончился, моя дорогая Ева.

– Я не твоя, – поправила она.

– Моя. Ровно до двенадцати часов.

– Как Золушка прям, – нервно заметила она, перебирая в уме варианты эксплуатации человека человеком, которые придумал для нее Шон. И ни один ей не нравился.

– Что, уже выметаться? – деловито поинтересовалась Ева, когда они остановились на парковке большого супермаркета. – До дома не подвезешь, значит, – она преувеличенно громко вздохнула и взялась за ручку, собираясь улизнуть, но Шон успел заблокировать двери, отрезая пути отступления. – Ну, чего тебе?

– День еще не закончился.

– Что мне сделать? Помыть машину? Выгулять собаку? Что?

– Приготовь мне ужин. Я устал питаться в ресторанах.

– Почти женатый человек ест только в ресторанах? – скептически уточнила Ева. Что, правда?!

– За редким исключением.

– Шон, – предельно серьезно начала Ева, – ты понимаешь, что могут подумать, если… э-ээ… станет известно, что я готовлю… Что я в принципе появлюсь у тебя дома?! Или ты хочешь ко мне завалиться?

– Какая разница, что подумают – мы-то знаем правду. – Да, они знали. И что Эмили нет в городе – тоже знали. – И нет, не к тебе.

– Если меня уволят из-за тебя, Шон Пристли, я к тебе в кошмарах являться буду! Так и знай!

– Окей, – просто ответил он. – И знаешь, что… – задумался он.

– Что? – Еве не понравилось, как блеснули его глаза.

– Называй меня господин Шон.

– Да пошел ты, господин Шон!

– Ева, будь милой и ласковой.

– Про ласку уговора не было!

– Окей, – Шон решил зайти с другой стороны и сам мягко спросил: – Ты ведь хочешь так ко мне обращаться? Ведь хочешь же?

– Да, – она скрипнула зубами, – хочу. – Чтобы она еще приняла его помощь – да ни в жизнь! – И что вы хотите на ужин, господин?

– Да скромненько: салат, стейк и десерт.

– А лицо у вас, господин, не треснет?

– Ева, будь милой.

Она нарочито сладко улыбнулась и произнесла:

– За стейк не ручаюсь. Я мясо не ем и готовить не умею.

– Почему не ешь?

– Не ваше дело, господин, – кокетливо хлопнула ресницами Ева. Да она супер милашка.

– Ты ведь хочешь мне рассказать, правда?

Она скривилась, отвернувшись в окно: так сколько дают за непреднамеренное убийство?

– Мне было девять, когда мне подарили щенка. Через три месяца его сбила машина. Я когда увидела его… – Ее снова передернуло. – В общем, на мясо я смотреть не могла, не то что есть. Потом, конечно, это прошло, но привычка осталась.

– Извини, что напомнил. – Шон даже потянулся и убрал локон, упавший ей на глаза. Ева дернула плечом, показывая, что все нормально: плакать она не собирается и жалеть ее не нужно. – Приготовь что-нибудь на свой вкус тогда.

– На мой вкус?! – с деланным изумлением распахнула глаза Ева. – Ты доверишься моему вкусу?!

– Я признаю, что вкус у тебя есть, порой, специфичный, но есть. – Шон разблокировал двери. – Пойдем.

– Платишь ты, – на всякий случай напомнила она.

В супермаркете было полно людей – субботний вечер. Все, кто собрался провести его дома, приехали закупать пиво и снеки, но и семейных пар с детьми хватало. Ева не стала выдумывать велосипед – хитрые блюда пусть ест во французском ресторане. Она взяла пасту, креветки и упаковку моллюсков, пармезан, маленькую веточку мяты и устричный соус. Шон еще пятнадцать минут назад взял небольшую корзинку и ушел в отдел, который Ева называла «для мужского досуга», поэтому что у него есть в холодильнике, а чего нет, она не знала и брала все необходимое: от чеснока до обычного черного перца. В качестве салата решила сделать французский нисуаз – быстро и просто. А на десерт – мороженое и шоколад. Приготовит и будет свободна. Добби свободен!5 Точнее, Ева.

– А зачем столько чеснока? – удивился Шон, рассматривая содержимое ее тележки.

– Продавец в отделе настаивал – не смогла отказать. – Ева заглянула к нему в корзину: сыр с плесенью, прошутто, красное вино. – Хороший вечер намечается?

– Определенно.

– Если отпустишь меня – он станет еще лучше, – предложила Ева, останавливаясь на кассе.

– Ни за что! – шепнул ей в волосы Шон.

Через полчаса Ева разложила продукты на огромной стерильной кухне. Стильно, удобно, красиво. Темно-зеленые и черные тона, но из-за огромной рабочей зоны и шикарных панорамных окон здесь не было темно и угрюмо. Видно было, что никто здесь не готовил, но убирал исправно.

– Что у нас на ужин? – спросил Шон, заглядывая ей через плечо. Он успел переодеться в трикотажные мягкие штаны и свежую футболку.