Через десять минут они сидели вдвоем в тесной комнатке на четыре стола — кабинете, где работала Мартина, — и листали профили студентов во внутренней сети. У факультета архитектуры оказалось целых четыре потока, по разным специальностям, и множество подгрупп. Почему-то Аста была уверена, что Эрик если и поступил, то непременно на архитектуру и в самый большой и престижный университет. Но через полчаса стала сомневаться, и тут Мартина хлопнула себя ладонью по лбу.

— Вот я балда. У нас же распознавание лиц работает — экспериментальное пока, по внутренней сети гоняем, чтоб алгоритмы обучить. Как он выглядел, твой архитектор?

Аста чуть не достала из сумки фотографию, которую дал ей Тео, но вовремя опомнилась.

— Светлые волосы, серые глаза… Худой, бледный такой тип, совсем неприметный. Не знаю, найдет ли его ваша система…

Мартина пощелкала мышкой, выставляя параметры поиска, и вскоре повернула сидящей рядом Асте свой монитор.

— Этот?

Она сразу узнала Эрика — он и правда не сильно изменился, только прическа совсем другая — короткие рваные пряди вместо аккуратного «горшка», но глаза те самые, и даже взгляд как у матери — пытливый и немного грустный.

Мартина записала его фамилию, электронную почту и номер группы, — телефона на сайте не оказалось. Она нашла и расписание занятий. Вычислив, что сегодня пар уже нет, а завтра вторая — основы компьютерной графики, Аста отправилась домой собирать вещи. Завтра она его найдет, если только Эрик ходит на пары — а на это очень хотелось бы надеяться.

Прибыв в Риттерсхайм на поиски Эрика, Ким и Давид оделись по-разному, чтобы не привлекать внимание своей похожестью. В торговом центре на Кроненштрассе Давид купил себе светлый пиджак, синие джинсы и черную футболку с круглым вырезом, волосы пригладил гелем и выглядел теперь как молодой сотрудник престижной фирмы. Ким, которому все время хотелось куда-нибудь спрятаться, нашел в спортивном отделе длинную черную кофту с капюшоном и глубокими карманами и широкие штаны для айкидо. Хотел купить еще темные очки, но Давид сказал, что это совсем мрачно, еще за бандита примут. Хотя себе очки купил — в легкой оправе, с затемнением, чтобы скрыть разные по цвету глаза, потому как примета броская. В своей одежде он держался так уверенно, будто всю жизнь прожил в Риттерсхайме. Ким тоскливо смотрел по сторонам из-под своего капюшона. Он хотел домой и одновременно не хотел и радовался, что сейчас не дома.

Про то, что Эрик где-то учится, братья узнали от своих разведчиков и вот уже второй день шатались по кампусам, надеясь напасть на след. Специальности Эрика они не знали, и это сильно осложняло дело. Долго думали, как применить магию для поиска, но хорошего решения так и не нашли. Ни один из них не был лично знаком с Эриком — так можно было бы попытаться отследить его, а все другие приемы оказались бесполезными — при такой массе народу в большом суматошном городе они только отнимали силы.

— Может, его уже нашли свои? — предположил Ким, когда они вдвоем прогуливались по аллее в университетском парке. — Или, может, он заболел? У него вроде не очень со здоровьем.

— Может, — согласился Давид. — Но раз магия не работает, мы попробуем человеческий метод.

— Какой?

Давид засмеялся — нарочито злодейским смехом, потом объяснил:

— Кража со взломом. Пошли, я кое-что придумал.

Тем же вечером они пробрались в архив приемной комиссии самого большого университета в городе, где хранились документы всех студентов. Фотографии там тоже имелись — маленькие, для студенческого билета, но снимка Эрика у Давида и Кима не было: был только нечеткий образ в памяти, переданный одним из нодийских разведчиков, который видел его пару лет назад, еще в Арнэльме. Хорошо, что реттеры умеют делиться воспоминаниями. И даже с дверью и службой охраны кое-какая магия сработала, но вот бумаги пришлось перебирать вручную. Сначала дело казалось безнадежным, но через несколько часов они все же нашли Эрика — среди студентов факультета архитектуры и градостроительства.

— Слава Эльму и Союзникам, тут еще хоть что-то хранят на бумаге, а не в компьютере. — Давид устало присел на пол между стеллажами с пачкой листов в руке. — Ненавижу эти машины.

Ким посмотрел на столы, на которых стояли абсолютно черные плоские мониторы, и сказал задумчиво:

— А я хотел бы уметь ими пользоваться — думаю, мы бы так быстрее управились. Я слышал, есть специальный язык, на котором компьютеру можно задавать команды — по-моему, это очень интересно, вот бы его выучить. И себе я хотел бы компьютер — маленький, складной. «Топ-лоп» называется.

— Лэптоп, грамотей.

— Не важно. Ты понял, о чем я. Его можно брать с собой, смотреть фильмы, в игры играть…

— Это такие, где с монстрами воюешь и огнем кидаешься? Тебе что, такого в жизни мало? Вот дождись посвящения, тогда поиграем по-настоящему. — Давид поднялся. — Ладно, давай перепишем быстренько, что надо, и свалим отсюда. Люди скоро уже на работу придут.

Они переписали данные Эрика в свой блокнот, и Давид, подумав, отклеил от анкеты фотокарточку.

— Если что, подумают — потерялась, — решил он, пряча блокнот обратно в рюкзак.

Потом они привели все в порядок и вышли на улицу. Сладкий воздух майской ночи — душистый, прохладный, казалось, можно пить, как вино.

— Ух, как хорошо! — Давид раскинул руки, потянулся. — И спать совсем не хочется. Слушай, пошли погуляем где-нибудь? Заслуженный отдых…

Но Кима это предложение не обрадовало.

— Я бы все-таки поспал, в качестве награды, — ответил он, зевая. — Меня эти бумажки утомили.

— Да ладно, дома выспишься. Пошли выпьем чего-нибудь? Мне дядька наш, он тут был несколько раз, одно место посоветовал. Там такой шнапс, говорит, ну просто огненный нектар. Когда мы еще сюда выберемся?

В конце концов он уговорил брата — «совсем ненадолго», и они вместе отправились пешком обратно к центру города.

Ким всю дорогу молчал. А когда они оказались на Замковой площади, где даже в поздний час было много народу, огляделся по сторонам и спросил:

— Давид?

— М-м?

— А если… Ну, просто так представить — если кто-то нарушит договор? Выйдет из повиновения своего духа? Что с ним будет?

— Не знаю, у нас таких случаев давно не было. Но говорят, что умрешь в муках, а твою сущность духи заберут себе навечно, в качестве компенсации. Но вообще не знаю и знать не хочу. Слушай, откуда ты такие мысли берешь? Иногда что-то как скажешь — на голову не налезет…

— Просто думаю… Что, если я не смогу? Не выдержу этой службы? Сделаю какую-нибудь глупость, устану преждевременно…

— С какой радости? Ты крепкий, быстрый и умный. Думаешь, правда, многовато, но на это времени не будет, так что лучше сейчас отвыкай. И, по-моему, тебе точно надо выпить…