Единственное, что удерживало ее от того, чтобы утратитьконтроль над собой, — это невероятно сильная поддержка Брока во времяработы. Когда суд полностью освободил Джека Шульца от всех обязательств передистцом, это показалось ей чудом.

Судьи отказали истцу во всех его требованиях, и Джек долженбыл быть благодарен ей до конца своих дней. Процесс занял всего шесть дней, иуже в четыре часа в следующую среду дело было закончено. Победа в зале судабыла единственной приятной вещью, которая произошла за последнее время.

Опустошенная, но удовлетворенная, Алекс сразу же послеокончания судебного заседания поблагодарила Брока за его помощь. Это были самыетяжелые десять дней в ее жизни, о чем, кроме нее самой, никто не догадывался, ибез работы в связке с Броком ей пришлось бы трудно.

— Без тебя бы я не справилась, — с искреннейблагодарностью сказала Алекс. Последние несколько дней совершенно вымотали ее.

— Это все твоих рук дело, — с восхищением ответилон.

Наблюдать за тобой в зале суда — одно удовольствие. Этопохоже на балет или безупречно проведенную хирургическую операцию. Ты непропустила ничего — ни единого шва, ни единого шага, ни единого разреза.

— Спасибо, — откликнулась Алекс, убирая с егопомощью документы. Слова Брока напомнили ей о том, что она должна позвонитьПитеру Герману. Ей было страшно снова с ним встречаться, а до биопсииоставалось всего пять дней. Ничего нового за прошедшее время она не узнала, заисключением того, что ее визит к доктору Уоллерстром только подтвердилпредположения Питера Германа. А что касается ее мужа, то Сэм наотрезотказывался обсуждать с ней эту тему. Он сказал, что нечего поднимать шумиху вокругтого, что никогда не произойдет. Алекс очень надеялась на то, что он прав, нонельзя было поспорить с тем, что Сэм был единственным человеком, такоптимистично относившимся к происходящему.

Она пыталась порадоваться своей победе на процессе, но праздничногонастроения у нее не было, несмотря на то, что Джек Шульц прислал ей огромнуюбутылку шампанского, которую Она взяла домой. Нервная и подавленная, она оченьбоялась надвигавшегося понедельника.

Через день после окончания процесса Алекс снова явилась кПитеру Герману, и на этот раз он с ней и вовсе не миндальничал, заявив в самыхконкретных выражениях, что если опухоль таких размеров, расположенная такглубоко, окажется злокачественной, то ей предстоят умеренно радикальнаямастэктомия и усиленный курс химиотерапии, и что лучше всего ей начатьпривыкать к этой мысли. Он объяснил, что у нее есть два варианта действий.

Первый — биопсия под общим наркозом, после которой онаобсудит с ним дальнейшие действия, встретившись с врачом еще раз. Или же передбиопсией она подпишет специальный документ, который разрешит ему предприниматьвсе, что он сочтет нужным, сразу же после того, как будет проведена биопсия.Это позволяло делать общую анестезию один раз вместо двух, но от Алекс при этомтребовалось полное доверие врачу. Герман объяснил Алекс, что обычно этипроцедуры никто не объединяет, однако, сказал он, ему показалось, что Алексхочется как можно быстрее решить эту проблему. Сложности могут возникнуть водном-единственном случае — если она беременна. Герман сказал, что независимоот того, так это или нет, он не будет возражать, если она решит проводить этипроцедуры раздельно.

Итак, окончательный выбор, так же как в случае слампэктомией и мастэктомией, ей предстояло сделать самой. Алекс должна быларешить, делать ли биопсию отдельно или в сочетании с самой операцией. По мереобсуждения этого вопроса с доктором Алекс начало казаться, что вместо того,чтобы растягивать агонию и снова возвращаться в больницу для операции, прощебудет расправиться со всем этим ужасом за один прием.

Таким образом, она доверила доктору Герману принятиеокончательного решения после биопсии. Это был самый тяжелый выбор послепосещения доктора Уоллерстром. Несмотря на то что перспектива лампэктомии,позволявшей сохранить грудь, казалась ей очень соблазнительной, в конце концовона пришла к выводу, что безопаснее и вернее будет все-таки удалить грудь. Уобоих подходов существовали горячие сторонники, пользовавшиеся большимавторитетом в медицинском мире, однако Питер Герман явно предпочитал первый, иАлекс, боявшаяся операции как огня, все же решила следовать его подходу. Онасогласилась и на умеренно радикальную мастэктомию, если опухоль окажетсязлокачественной, и на химиотерапию, если в ней возникнет необходимость, хотя говоритьоб этом пока было рано.

Но больше всего ее мучила мысль о том, что она можетоказаться беременной. Несмотря на то, что она просто обожала Сэма и Аннабел, ейбыло бы невероятно трудно, просто невозможно отказаться от нерожденногоребенка. Доктор Герман очень доступно объяснил ей, что в первом триместребеременности врачи предпочитают мастэктомию, а не лампэктомию, потому что впервом случае не нужно проводить курс облучения. Но мастэктомия обычносопровождается химиотерапией, почти автоматически влекущей за собойсамопроизвольный аборт. Это же касается и второго триместра, так чтоназначенная в этот период химиотерапия скорее всего убьет ребенка. Только втретьем триместре врачи готовы будут подождать и начать лечение после рожденияребенка.

Доктор честно сказал ей, что у нее нет почти никаких шансовна то, что опухоль окажется доброкачественной. Ему не раз приходилось видетьопухоли такого типа. Единственное, на что он надеялся, — это на неглубокуюстепень проникновения и отсутствие метастазов, что позволит сделатьвмешательство минимальным. И разумеется, он рассчитывал, что рак не зашелдальше первой стадии. При этих словах Алекс почувствовала, что у нее передглазами снова все расплывается, и силой воли заставила себя вслушаться в егослова и понять их.

Ей захотелось, чтобы рядом оказался Сэм, но он так активноотрицал наличие хотя бы малейшей проблемы, что ей даже в голову не пришлопопросить его присутствовать.

— А ваша предполагаемая беременность? — спросилПитер Герман, когда она уже собралась уходить. — Насколько это возможно?

Этот фактор мог повлиять на некоторые их действия.

— Сейчас я не могу этого знать, — печально сказалаона. В выходные это должно было выясниться.

— Вы не хотите ни с кем проконсультироваться передбиопсией? — спросил доктор, снова показывая свою «человечную» сторону. Онделал это редко и скупо, но то, что он все-таки пытался проявить какое-тоучастие, было приятно. — Это особенно важно, если вы решите сделать обеоперации в один день, на случай подтверждения предположения о злокачественнойопухоли. Тогда вам имеет смысл поговорить с психотерапевтом или другимиженщинами, которые через это прошли. Обычно мы рекомендуем группыпсихологической помощи, особенно после операции. Это очень эффективно.

Алекс посмотрела; на него и сокрушенно покачала головой:

— На это у меня нет времени. В особенности если я будувынуждена не появляться в офисе в течение нескольких недель.