После света глаза в темноте видели плохо, а оружия у ЭрастаПетровича при себе не было – он никак не рассчитывал на подобный оборотсобытий. Вступать в схватку с вооружённым преступником представлялось слишкомрискованным. Пусть сначала израсходует все пули.

Чиновник кинулся прочь, стараясь не попадать на освещённыеучастки и передвигаться иррегулярными зигзагами. Хуже всего было то, чтоневидимка не спешил опустошить барабан. Очевидно, это был человек хладнокровныйи опытный – вёл мушкой за бегущей фигурой, хотел выстрелить наверняка.

Кубарем прокатившись по земле, Фандорин вскочил и перемахнулчерез дощатую изгородь в палисадник ближайшего домишки.

Дальше не побежал. Нашарил в темноте небольшой камень, весомэтак в полфунта. Техникой метания Эраст Петрович владел изрядно, саженей сдесяти запросто сшибал летящего голубя (было во времена его японскогоученичества, среди прочих, и такое упражнение). Главная сложность заключаласьне в точности, а в расчёте силы броска – голубь должен был падать на землюоглушённым, но живым.

В этой своей засаде коллежский асессор просидел не менеечетверти часа, но противник никак себя не проявлял. Несколько раз Фандоринвыглядывал – осторожно, всё время из новой точки. Глаза уже отлично видели вомраке, однако стрелявший будто сквозь землю провалился.

Вывод получился печальный: пока Эраст Петрович скакалиррегулярными зигзагами и штурмовал изгородь, злодей в него не целился, аулепётывал в противоположную сторону.

Чертыхаясь, Фандорин вылез обратно на улицу и подошёл кфонарному столбу, чтобы вынуть застрявшую пулю. Её надо будет исследовать дома,при свете лампы, с лупой. Искать следы ног бессмысленно – какие ж отпечатки набулыжной мостовой?

По дороге домой Эраст Петрович пытался проанализировать этонежданное и неприятное происшествие.

Преступник чрезвычайно проницателен. Он не только сумелкаким-то образом раскрыть законспирированного расследователя, но и правильнооценил опасность, которую представляет собой псевдостудент. Это раз.

Рассусоливать не стал, принял решение самостоятельно, дажене посоветовавшись со своим нанимателем (если, конечно, таковой имеется).Значит, человек действия. Это два.

Вывод: очень и очень опасен. Это три.

Мысленно перебрав обитателей канцелярии, коллежский асессортолько вздохнул.

Ландринов? Этот наверняка способен на преступление страсти.Персонаж из кровожадного романса. «Ты невестой своей полюбуйся поди – она всакле моей спит с кинжалом в груди». А также «Умри, нещастная!» и всё такоепрочее. Но представить себе ремингтониста всыпающим яд в чай управляющего радихорошего вознаграждения совершенно невозможно. Этот человек не умеет нихитрить, ни притворяться.

Слюнявый Тасенька? Шпионить и пакостить исподтишка вневсякого сомнения способен. Но стрелять в человека на тёмной улице?Маловероятно.

Старший письмоводитель Сердюк? Ни шпионящим, ни тем болееспускающим курок вообразить его нельзя. Или это уж такой актёр, что ему самЩепкин в подмётки не сгодится.

Камердинер Федот Федотович… Душа слуги, то есть человека,который своим ремеслом обречён на роль, почитаемую обществом унизительной,почти всегда потёмки. Знали бы господа, сколько ненависти может таиться подмаской услужливости и раболепия. Какая-нибудь обида, которой покойный барондаже не заметил? Если даже обычный подкуп со стороны конкурента, то без личныхсчётов всё равно не обошлось.

Кто ещё? Ну не кухарка же! Хотя выстрелить в спину вполнеможет и женщина.

Тут Эраст Петрович представил себе Мусю, крадущуюся во тьме,с револьвером в руке – и не удержался, фыркнул.

А потом стал думать о Сергее фон Маке, и улыбка исчезла. Чтоесли несимпатичный господин Ванюхин прав? Всё-таки опытный сыщик, с хорошимнюхом. Вот уж кто способен на любой решительный поступок, так это барон. Какойбыл бы ловкий ход – использовать чиновника особых поручений, чтобы отвести отсебя подозрение!

Фандорин перебрал доводы pro и contra, прислушался к голосусердца. Сердце сказало: нет. Разум предположил: возможно. Если прав разум, топричина покушения несомненно заключается в опрометчивой финальной фразе:«Завтра я скажу вам, кто убийца».

Вернувшись к себе, коллежский асессор зажёг лампу и принялсяждать японца, причём проявлял все признаки нетерпения: то расхаживал от стены кстене, то барабанил пальцами по столу и поминутно доставал из кармашка часы –не свой обычный «брегет», а дешёвенькие, серебряные, временно одолженные у Масыв целях конспирации.

Нетерпение объяснялось двумя причинами. Во-первых, ужаснохотелось есть. А во-вторых, Эраст Петрович рассчитывал услышать от слуги нечтоочень важное, что в самом деле позволит поставить в расследовании точку.

И когда Маса наконец появился, опять со свёртками ипакетами, Фандорин сразу спросил:

– Ну? Кто?

Японец принялся раскладывать на столе съестные припасы. Сответом не торопился, но по важному виду было ясно: улов есть.

Наконец Маса сел напротив и приступил к обстоятельномудокладу. Первым делом достал из кармана «брегет», положил перед собой и так имзалюбовался, что у Фандорина возникло сомнение, удастся ли совершить обратныйобмен часами, когда надобность в конспирации отпадёт.

– Вашу записку, господин, мне принесли в пять часовдвадцать три с половиной минуты после полудня. Согласно полученным указаниям, язанял пост неподалёку от кабинета Мосорофу-доно и стал ждать, не появится ликто-нибудь из ваших сослуживцев. Начальнику курьерского отдела, который хотелотправить меня куда-то с пакетами, я показал, будто у меня болит живот. Онругался, обозвал меня «товари косорырая», за это, с вашего позволения, я егонемножко побью, когда задание будет завершено. – Маса взял в рукичасы. – Итак. Начальник курьерского отдела обозвал меня оскорбительнымисловами в шесть часов и одиннадцать минут, а в семь часов девять минут…

– Ты что, так и торчал перед дверью с золотым«брегетом» в руках? – не выдержал Фандорин.

– Нет, господин. Я спрятал часы вот сюда, –объяснил Маса, показывая себе за пазуху. – Когда нужно было посмотретьвремя для отчёта, делал вид, будто чешусь, и заодно глядел.

Он показал, как это делал.

– Ну хорошо, хорошо. Что случилось в семь часов девятьминут?

– Пришло то лицо, которого я ждал. Запыхавшись и впоту.

Ещё бы, подумал Фандорин, наклонившись вперёд. Присутствие вконторе закончилось в семь. За девять минут добежать до «Пароходноготоварищества» – это не шутка. Разумеется, мосоловский агент спешил: такаяважная новость.