– Но, Акчай! – в отчаянии женщина бросилась мужу в ноги. – Ты же любил меня! Мы любили друг друга! Спаси меня ради нашей любви!

– Не преувеличивай, Зиля. Я вынужден был взять тебя в юрту по традиции.

– Вынужден был? – шёпотом переспросила степнячка. – Вынужден был?! – визгливо выкрикнула она. – Ну и грых с тобой!

Девушка задрала полог юрты и выметнулась в ночную мглу. Ненадолго. Через пару минут тайджин услышал её резкие вопли, и его нукеры вернули беглянку на место.

– Смирись, Гюзель, ты нарушила слишком много наших обычаев, опозорила хана и оскорбила предков попыткой убийства. Такое не прощается. Где Тукай?

– А я почём знаю? – ощерилась Гюзель. – Ищите!

– Оюл, девицу найти! Обшарьте юрту её тётки и юрту шамана. Всё надо успеть сделать до полуночи. Иначе духи предков не простят нас. Наказание должно быть совершено в день преступления и ни минутой позже. Иначе, отвечать перед предками будут не только преступницы, но и весь род.

– Мы помним, тайджин. Тукай будет найдена, весь род уже на ногах.

– Стеречь обеих как опасных врагов! У меня сейчас начнутся бои и нельзя, чтобы духи злились на меня.

Акчай цыкнул, досадуя на бабскую глупость. Самый лучший праздник степи был испорчен грязным скандалом. И скандал этот устроили его бабы! Не дай предки, до войны недалеко, а воевать сейчас степь не готова. Но отец, кажется, не понимает, на что его толкают маги Зелёного острова. А стоит хорошенько подумать, против кого они собираются воевать.

Ведь на помощь империи сразу придёт Славенция из-за принцессы. А вместе со Славенцией – княжество из-за Джеммы. А Славенция – очень мощное государство, как бы король Игнаций не пытался скрывать свои силы. Акчай сам был у него в гостях после имперского отбора, и сам видел большие людные города, ровные гладкие дороги, машины, порты и корабли. Не-ет, будет большой глупостью иметь во врагах это государство. И княжество с его рудниками. Кажется, отец плохо рассчитал в этот раз.

Отправив бывшую жену с охраной, Акчай вернулся на арену. Обстановка там немного успокоилась и уже ничто не напоминало о покушении на княжну.

Теперь костры горели по всему периметру поля, освещая оба ковра. Это было красиво и одновременно тревожно: тёмная ночь, звёздное небо, высокое пламя костров и мерный глухой звук барабанов. Главная битва года приближалась.

Акчай не волновался. Он знал, что останется победителем в этот год и, может быть, в следующие долгие года. Он молод, силён, опытен. Кто ему соперник? Мог бы стать Горгуд, но он сражается за Малику, а Акчай – за Джемму, так что боя между ними не будет. Барабаны умолкли. Время боя настало.

Первым против Акчая вышел молодой кузнец Ирек. Акчай знал его, не соперник. Но он дошёл до финала и, значит, достоин уважения. Пожалуй, Акчай даст ему постоять на арене целых две минуты.

Ирек, набычив голову, сразу после сигнала, двинулся на тайджина. Акчай усмехнулся и даже позволил противнику ухватить себя за пояс. Но долго растягивать бой ему было невыгодно. Акчай неуловимо быстрым движением бросил соперника на землю. Всё! Поклонившись наблюдателям, он отошёл к краю ковра.

На соседнем ковре Горгуд тоже уже уложил противника. Что ж, этого следовало ожидать. Следующие бои прошли также быстро. Пришло время финальных поединков: Горгуд – Леон, Акчай – Стефан. Трибуны насторожились в ожидании жёстких схваток. Да, есть правила, которые нельзя нарушать, но бой может закончиться смертью и это тоже надо учитывать. Это не возбраняется, если правила не нарушены. Барабаны выдали дробь. Трибуны затихли, да так, что стало слышно тяжёлое прерывистое дыхание соперников.

Леон взглядом оценивал противника и признавал, что эту гору мышц уложить на лопатки будет сложно. «Но возможно,» – подбодрил он себя, вспомнив несколько приёмов, которые им показывала Марсела, и которые не противоречили местным правилам. Бросив короткий взгляд на Малику, которая сжав кулачки и вытянувшись в струнку, наблюдала за ними, Леон отбросил все мысли и сосредоточился на бое. Проиграть ему нельзя: Малика на кону.

Горгуд, конечно, гора. Но гора не быстрая, немного неповоротливая. Тормознутая, как говорит Марси. Леон не стал долго собираться. Обойдя друг против друга два круга, соперники одновременно ринулись навстречу и ухватились за пояса. Благо Леон был высок и имел длинные руки, а то и ухватить за пояс соперника через такую тушу не смог бы.

Горгуд сразу попытался оторвать Леона от земли и бросить на ковёр. Не получилось. Степняк разозлился. Глаза его налились кровью и из горла вырвался звериный рёв. Леон и сам почувствовал похожее состояние. Оскалившись, он тоже исторг из себя похожий рык и теперь сам ринулся на соперника. Нельзя делать подсечки, но можно – броски через бедро.

Уперев ноги (кстати, босые) в ковёр, Леон напрягся, собирая силы и волю в кулак, и резко рванул соперника на себя. Горгуд, не ожидая такого финта. Не удержался на ногах и припал на колено. Этого хватило Леону, чтобы довершить бросок и заставить соперника коснуться земли плечом. Но этого ему показалось мало. Леон, как кошка, оседлал степняка и повалил его плашмя, уже точно припечатывая лопатками к ковру, чтобы ни у кого не было сомнений.

Трибуны взревели разочарованно, но спустя мгновение раздались уважительные возгласы. Честная победа всегда ценится. Пошатываясь, Леон вышел с ковра. Казалось, бой был недолгим, но отнял у него все силы. Руки и ноги подрагивали от перенапряжения и не было сил просто стоять. Он завалился на первом ярусе трибун и затих.

Неизвестно откуда рядом оказалась Малика. Молча обтёрла его лицо и тело мягким полотном, поднесла воды и напоила из своих рук, видя, что пальцы Леона подрагивают и не удерживают пиалу. Села рядом с ним и стала молча гладить его волосы, плечи, перебирать пальцы рук. Ничто на свете больше не интересовало девушку. Леон выиграл, отец отдаст её за него замуж. Это закон. Его нельзя нарушить. Малика спокойна. Для неё все трудности закончились. У неё есть муж. Любимый муж.

А Леон испытывал величайшее наслаждение от лёгких трепетных касаний девушки и думал, что другой награды за этот бой ему и не надо.

А между тем схватка Акчая и Стефана ещё не была закончена. Соперники оказались равными по силе и опыту. Оба уже не раз касались коленами земли. Но находили силы встать и продолжить борьбу. Напряжение нарастало. Акчай начал понимать, что этот огромный северянин не уступит, но и ему нельзя уступать. Нельзя. Он