скелетов, нетронутых, четыре взрослых и один детский. Не неандертальцы, форма черепа другая, лицо намного шире. Рост взрослых около двух метров, кости очень толстые. Удивлённо присвистнул — вот этих ребят я точно не ожидал встретить в Крыму.

Передо мной лежали останки денисовцев — третьего вида людей, ещё более древнего, чем неандертальцы. Кости были не очень старыми и даже не думали рассыпаться, им же не больше сотни лет! Как они здесь оказались, и отчего умерли? Кто знает… Отсутствие повреждений наталкивало на мысль о вспышке болезни. Мне стало неуютно от мысли, что некоторые бактерии и вирусы могут существовать в спячке десятки лет. Со всей возможной поспешностью, стараясь не дышать, выхожу наружу ещё долго оттираю подошвы обуви от осевшей на нее пыли. Ну нафиг такие приключения…

Ант ждал меня у входа, меланхолично жуя травинку. На него находка не произвела никакого впечатления — ну кости и кости, старые, что с того? Попробовал расспросить его о больших людях, таких как Гер и Рауг, но с плоскими лицами, коричневой кожей и черными волосами. Нет, он про таких никогда не слышал… Облегчённо выдыхаю, встречаться с такими гигантами в открытой схватке совсем не хотелось. Пусть доживают свой век за Уралом, в лесах Сибири и джунглях Азии, с нас и кроманьонцев хватит.

В племени тем делом наметился первый конфликт — люди спорили, нужно ли идти к пещере Черного Камня и ждать там ежегодных гостей, или теперь, когда ни пещеры, ни самого рода не осталось, в этом нет смысла.

Мы с Антом вернулись вовремя. Для начала я рассказал всем о результате похода. Как и ожидалось, других людей я не нашел, но и врагов тоже. Эта мысль племени понравилась.

Выяснив, когда раньше собирались окрестные семьи, прикидываю, что у меня осталось около двух месяцев времени. Упустить возможность привлечь к походу последний большой род неандертальцев я не мог. Поэтому принимаю сторону тех, кто был за встречу, и ставлю новую задачу — продолжаем подготовку с расчетом на намного большее количество людей. Сколько точно — не знал никто. Мать Слава была из этого рода, но сам он мало что знал, только смутные воспоминания ее рассказов. Выходило так, что Острые Копья могут насчитывать от десяти до пятнадцати взрослых мужчин, столько же женщин, возможно, несколько стариков. Сколько детей, можно было только догадываться…

Обычно в неандертальских семьях рождалось намного меньше детей, чем у кроманьонцев. Зато женщины практически всегда вынашивали плод, выкидыши бывали очень редко, даже при огромных физических нагрузках, которым подвергались беременные. Детей любили и берегли, инстинктивно осознавая их величайшую ценность для вымирающего вида.

Лето было в разгаре, и я принялся за изготовление волокуш. Ровные берёзки тщательно ошкуривались, и, зафиксировав их между вбитыми в землю кольями, оставлялись сушится. Дугообразная форма убирала лишние детали и упрощала и так примитивную конструкцию. Затем они собирались попарно деревянными клиньями, посаженными на костный клей, соединялись ровными палками, формируя перемычки, постепенно уменьшающиеся к одному краю, куда будет впрягаться человек. Добавляем широкие кожаные ремни для плеч — вот и все, первые в мире санки готовы!

Варка костного клея стала отдельной историей. Эрика вместе с женщинами заставила снова затеявшего непонятное и крайне вонючее дело вождя отойти от пещеры далеко в сторону. Могли бы и потерпеть, обработка шкур тоже не розами благоухает…

Насобирать обломков свежих костей было проще всего. Труднее было отобрать у Рауга самый большой глиняный горошек, где обычно варили дубильный и щелочной раствор. Но и с этим я справился, когда пообещал ему чудо — материал, который значительно укрепит наконечники в древках копий.

И вот теперь, зажав нос от нестерпимой вони, увариваю неаппетитную желтовато — коричневую массу. Это уже финальный этап, до этого раствор несколько раз остывал, жир всплывал на поверхность, и удалялся.

Проведенные испытания на копьях привели охотников в восторг, и они с радостью сменили своего вождя за этим занятием. По моим прикидкам нужно было сделать около пятидесяти волокуш, так что хороший запас клея просто жизненно необходим.

Первую конструкцию я собирал самостоятельно, потратив на это весь день. Сверление пазов примитивным деревянным сверлом с каменным наконечником — занятие крайне неблагодарное. Да и выстрогать клинья нужного размера совсем непросто. Один нож я все же сломал, и Дар с сожалением смотрел на обломки. По его словам, хорошего камня для новых инструментов в округе не осталось.

Когда я притащил свое творение ко входу, и впрягся в сани, показывая, как все это работает, люди воодушевились. Ведь если так легче таскать грузы, то сколько же времени они сэкономят! Пришлось объяснять, что по камням и траве это чудо инженерной мысли не поедет, нужно ждать снега.

Следующие волокуши собирали уже вместе с близнецами и Даром. Я заготовил образцы всех деталей, и они теперь просто повторяли их форму и размер, стараясь не сильно отклонятся. Дело пошло веселее, и до конца месяца полсотни кривоватых, но лёгких и прочных транспортных средств стояли ровными рядами на оставшемся после массовой вырубки пустыре.

Лето близилось к концу, и, стараясь по максимуму воспользоваться теплой погодой, я переключился на гончарное производство. Горшки, миски, большие и маленькие, почти ровные и кривые, теперь целыми днями сохли и обжигались в больших кострах. Весь склон холма уже вырубили, и принялись за рощи внизу. Запас мыла тоже подрос, теперь я не боялся, что к Острым Копьям придется идти с пустыми руками. Название их рода происходило от качественных каменных инструментов и оружия, основной продукции рода для обмена с другими людьми. И я буду торговаться за каждый горшок, выменивая ножи, рубила и наконечники, эти вещи я пока сам создать не мог.

Мысль идти на встречу практически всем составом, оставив только стариков и детей, я отмел сразу. Так было раньше, лет тридцать — сорок назад, когда Арика ещё сама была невестой. Людей тогда было больше, особых опасностей для остающихся, наоборот, не было. Я же застал самое начало миграции кроманьонцев, и теперь столкновение с ними могло произойти в любой момент.

Девчонок решили не брать. Сейчас мое племя насчитывало 39 человек, это, по нынешним меркам, очень много. А вот в рамках поставленной мною задачи — очень мало. Молодые девушки слишком ценный ресурс, чтобы отпускать их в живущий обособленно род. Если там достаточно парней, они послужат ещё одним рычагом влияния на предстоящих переговорах.

И последнее — как бы мне не хотелось, забирать слишком много мужчин