– Это же просто уборка. Я справлюсь. – Я не могла допустить, чтобы Аарон потерял деньги – он ведь всю неделю ночами не спал, чтобы их заработать. Я проговорила еще тише: – Если ты начнешь мне помогать, это будет ее победа.

Стиснув зубы, он неохотно шагнул назад. На лице Тавифы ничего не отразилось, но я чувствовала ее самодовольное злорадство. Станет Аарон мне помогать или нет – так или иначе, она победила. Не глядя на нее, я пошла за чистящими средствами.

Не знаю, что это была за краска, но оттереть ее оказалось невозможно. Маслянистая жидкость размазывалась по всем поверхностям, сколько я ни скребла, и, когда четыре тряпки для мытья посуды сделались ярко-зелеными, я перешла на бумажные полотенца.

Было уже за полночь, а я все терла, чистила, мыла и перемывала все, на что осел маслянистый туман. Тавифа выходила каждые десять минут – взглянуть, как продвигаются дела, и убедиться, что Аарон сидит на стуле, кипя гневом. Оставшиеся несколько посетителей ушли молча.

Наконец я бросила последнее зеленое бумажное полотенце в переполненный мусорный бак и распрямила ноющую спину. Вся краска исчезла, за исключением той, что щедро выплеснулась на меня. Я заскочила в служебный туалет и взвыла, увидев свое отражение в зеркале. Фартук не спас мою одежду – и красные шорты, и белый топ были безнадежно испорчены. Кожа была вся в зеленых разводах, и кончики волос с одной стороны тоже позеленели.

Скинув фартук, я принялась мыть руки, лицо и ноги. С кожи вещество смывалось водой с мылом, но ни мыло, ни вода ничего не могли поделать с яркой зеленью на волосах, сколько ни три.

Я закусила губу и яростно заморгала. Черт с вами, придирайтесь, хамите, говорите гадости, устраивайте бардак на моем рабочем месте, пачкайте мою одежду. Пофиг. Но я так любила свои волосы, а теперь шесть дюймов снизу с одной стороны окрасились в отвратительный зеленый цвет. Неужели придется обрезать?

Яростными движениями я кое-как смыла с себя остатки краски, забрала сумочку и зонтик и снова вышла в бар. Там меня ждал Аарон. Он взглянул на мою испачканную одежду и мокрые зеленые волосы.

– Не отмылось? – угрюмо буркнул он. – Завтра позвоню Кэтрин, попрошу зайти посмотреть.

– На что тут смотреть? – устало спросила я, доставая телефон.

– Это алхимическое зелье, а Кэтрин – наш главный алхимик. Наверняка знает, как от него избавиться.

Я кивнула, не позволяя себе слишком надеяться. Идя к выходу в сопровождении Аарона, я набрала номер вызова такси. В телефоне послышались короткие гудки – занято.

– Суббота, – пробормотала я. Было уже поздно – почти два часа ночи. У такси наверняка вал заказов от тусовщиков из ночных клубов. Я позвонила еще раз – снова занято. Спину ломило, ноги гудели – я же два часа с тряпкой на карачках ползала. Так хотелось поскорее попасть домой, принять душ и свернуться калачиком под пледом с чашкой чая. Может быть, в чайной мании Джастина все-таки что-то есть?

Я позвонила еще раз и опять услышала короткие гудки. К черту.

– Пойду пешком.

– Я тебя провожу, – сказал Аарон.

– Да не надо, – возразила я. – Мне только до Коул Харбор, потом на Уэст Джорджия-стрит, а там…

– Тори, – рыкнул он так сурово, что я застыла. – Я провожу тебя до дома.

Я увидела на его лице непреклонную решимость и сдалась.

– Ладно. Спасибо.

Он открыл передо мной дверь, и я вышла. Хорошо, хоть запирать не нужно. В штаб-квартире гильдии всегда оставался хотя бы один офицер, поэтому двери никогда не запирались. Очевидно, сегодня дежурила Тавифа.

При мысли о Тавифе моя кровь вскипела, и я снова подумала – наверное, это она всем рассказала, что я человек. Не хотела, чтобы я работала на гильдию, а другие офицеры отказались меня выставить, значит, самый простой способ избавиться от меня – сделать так, чтобы я ушла сама. Сколько же враждебности, которую мне приходилось терпеть всю последнюю неделю, вылилось на меня с ее молчаливого одобрения?

Мы с Аароном шли мимо зарешеченных окон и заколоченных дверей, и меня пробирала дрожь, хотя ночь была теплая. На улице, пользовавшейся такой дурной славой, было тихо, но не совсем безлюдно. Несколько мужчин быстро прошли мимо в темноте, а другие, стоявшие в нишах или сидевшие у магазинных тележек, покрытых замызганным брезентом, провожали нас пустыми глазами.

Не хотелось признаваться себе, но идти здесь одной и правда было бы глупостью. Хорошо, что Аарон рядом.

– Спасибо, – снова сказала я, когда размалеванные граффити стены сменились зданиями в викторианском стиле и респектабельными магазинами. – Я очень благодарна.

– Не за что. – Аарон покосился на меня. – Извини, что так вышло.

– Ты не виноват.

– Да, но… – Он провел рукой по рыжим волосам. – Банда всегда долго привыкает к новеньким, но такими я их еще не видел… Не ожидал, что до этого дойдет.

– Это потому, что я не член гильдии. Просто… обуза. – Это были слова Тавифы.

– Ты хороший бармен. Что еще от тебя нужно?

Я довольно хмыкнула в ответ на комплимент, хотя и знала, что это неправда.

– Ну, во-первых, не такой уж я хороший бармен. Не профессионал, во всяком случае. Признай.

– Ты отлично работаешь.

Я улыбнулась и похлопала его по руке, вновь удивившись тому, какая теплая у него кожа.

– Ты будешь хорошим офицером, Аарон.

Его ладонь скользнула по моей руке и сжала мне пальцы.

– Не хочу, чтобы ты уходила, но пойму, если эти засранцы тебя достали.

Я подавила желание взглянуть на свою руку, лежащую в его теплой ладони. Сердце забилось сильнее, и вовсе не от быстрой ходьбы.

– Как-нибудь продержусь еще неделю, пока Магипол не даст официальный отказ.

– А, да, кстати. – Аарон выпустил мою руку, и я постаралась скрыть разочарование. – Вчера я спрашивал Клару, что там с твоими документами – оказывается, она не может их отправить без подписи Дариуса. А его не будет еще неделю, если не больше, и «официальный отказ» мы получим только через пару недель после его приезда.

Я закусила губу. Еще неделю с этими психами я бы как-нибудь выдержала, но три? Хватит ли у меня мазохизма или все-таки пора завязывать?

Взгляд Аарона скользнул по моему лицу: он пытался прочитать мою реакцию. Мы миновали перекресток из красного кирпича, где я нашла газету с объявлением о вакансии, и двинулись дальше по Уотер-стрит, мимо уютных магазинчиков, ресторанов и кафе – все они были уже закрыты. По пути встретили несколько прохожих, возвращавшихся домой после вечеринки.

– Давно ты в гильдии? – спросила я.

– Шесть лет. – Он улыбнулся, словно вспоминая о чем-то приятном. – Мы с Каем пришли туда в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать – минимальный возраст для вступления в гильдию.