– Не знаю, что такое лифты… Но у тебя, Алий, – Алексей превратился в слух, не поправляя раз за разом коверкающего его имя шамана, – всего три варианта. Первый – дождаться дежурного мага из столицы, а он уже в пути. Поверь мне, Аарон службу знает, хоть и выглядит неуклюжим болваном, и уже послал весточку в столицу. Второй – податься в бега, ты сейчас никто и звать тебя никак, даже у каторжника есть бумага, подтверждающая его право находиться на этой земле, а у тебя ни-че-го. Ну и третий – Пустыня. Думаю, те искатели, которые собираются со дня на день отправиться на вылазку в пустыню с радостью возьмут тебя с собой и даже честно поделятся прибылью. Маг, хоть и недоучка, а ты, как я погляжу, еще слишком молод, чтобы быть опытным магиком, все равно хорошее подспорье в вылазке.

– Вылазке?

– Ну да, в пустыне осталось много интересного – зачарованная одежда, всякие полезные побрякушки, непростое оружие – в общем, практически любую вещь в столице с руками оторвут. Древние любили комфорт и ценили удобство.

– И в чем же подвох? – заинтересовался Алексей, усилившаяся интуиция буквально тянула парня в Пустыню.

– В среднем, обратно возвращается, дай Сеть, один отряд из двадцати.

– Ты ж говоришь, что маг повышает шансы удачной вылазки?

– Повышать-то повышает, но магики и сидя в столице хороший заработок имеют. А те, кто изредка здесь появляются, либо слабенькие совсем, либо жуткие индивидуалисты и надеются только на себя, не доверяя никому. Насчет обучения знаю только следующее. Учеба в основном ведется в магической Академии, но некоторые серьезные маги берут себе учеников на дом, – Гудрон чему-то горько усмехнулся, – далее, дворянские семьи тщательно сохраняют и развивают родовые техники. У некоторых дома библиотеки получше архива Академии! Но к ним ни за какие деньги не попадешь в ученики, только если тебя введут в род. Иногда ученики старших курсов берут к себе в подмастерья кого-нибудь из талантливых крестьянских ребятишек, ну или из форточников…

– Понятно, – протянул Алексей, – слушай, Гудрон, а чего ты так разоткровенничался со мной? Я ж тебе, по сути, чужой человек, даже не человек, а так, пришлый форточник.

– Во-первых, Алий, хоть ты и вызываешь у меня стойкую неприязнь, сам не знаю почему, но ты для меня теперь самый дорогой человек. Никого дороже тебя в этой дыре пока не найти. Пятнадцать золотых – это, знаешь ли, чуть ли не состояние по меркам крестьянских семей!

– Хех, пятнадцать золотых может быть и состояние, а полудохлый рарг – не такая уж и ценность.

– Может быть, – покладисто согласился дедок, – в столице, скорей всего, их навалом, по крайней мере у армейцев их точно много. Причем каждого из новоприбывших нам нужно проверять на совместимость с раргами. Говорят, – старичок понизил голос, – что все сколько-то значимые маги и выдающиеся деятели последних двухсот-трехсот лет – это форточники, с которыми рарги все-таки синхронизировались! Но это все байки, а с тебя все равно шестнадцать золотых, хочешь ты того или нет. Ты мне должен.

Старик удовлетворенно оперся плечом об стену и набулькал себе второй стакан молока.

– Все, что должен – прощаю, – улыбнулся Алексей.

Смайл покосился на него и осуждающе покачал головой.

– Нет, дружище, Алий. Был бы у тебя медальон – ты бы понял, что я прав. Медальоны всегда теплеют, когда ты правильные вещи делаешь и говоришь, и холодеют, когда обмануть пытаешься или дурное дело задумал.

Алексей незаметно взглянул на Смайла, на что тот согласно кивнул.

– Хорошо, что тебе принести из этой духовки? – парень мотнул головой в сторону пустыни.

– Кольцо, амулет, пояс, лупу – все что угодно, главное, чтобы стоял вот такой символ и вещь была или медной, или с медной нитью, – Гудрон наконец-то вытащил свой амулет наружу.

На Алексея смотрела клякса, чем-то похожая на йоговский символ «ОМ». Смайл же буквально впился взглядом в золотой амулет. Алексей с интересом посмотрел на закорючку, на Смайла, снова на закорючку и произнес:

– А этот что? Что еще ты можешь делать с его помощью, кроме как сделки заключать?

– А этот сломался. Видишь ли, если все очень упрощенно говорить, то есть вещи трех уровней – медные, серебряные и золотые. И парадокс, Чистые его дери, заключается в том, что золотых артефактов в городе куча, но никто не может использовать их на все сто. Максимум на пять-десять процентов. Серебряных просто мало, и находятся они у самых могущественных магиков, знахарей, волшебников, воинов, лучников, торговцев и так далее. Медных, как ты понял, практически нет. Никто не стал заморачиваться и нагружать повозки медью, когда можно было вывести золото и серебро. К тому же медные артефакты были для Древних чем-то навроде детских игрушек. Какой-нибудь чистящий артефакт в браслет спрятан или освежающий ветерок в сережке. В медный умещается два заклинания, одно из них резервное. Но наши маги давно научились снимать ограничения и даже замещать заклинания с бытовых на боевые, главное со стихией угадать. В серебряный влезает десять заклинаний, а в золотой – сто.

– То есть одиннадцать и сто один, если с резервными?

– Не совсем. В серебряном два резервных, а в золотом три. Почему – меня не спрашивай, я не в курсе. Говорю так, как в школе рассказывали, – при этих словах в сердце у Алексея кольнуло, и завуч скривился от навалившейся ностальгии. – Так, к примеру, мой медальон идет по весу один к одному, а вот за серебряный или медный сможешь один к пяти или даже к десяти получить.

– Если это так выгодно, почему так мало людей ходят на вылазки? – Алексей сконцентрировался на беседе, волевым решением отложив мысли про школу в сторону.

– Как бы тебе объяснить? Есть несколько наиболее удобных для вылазок в пустыню плацдармов. Практически все частные, хотя, – Гудрон снова понизил голос, – ходят слухи, что все они находятся под контролем армии. Из всех оборудованных плацдармов лишь один бесплатный, потому что государственный, точнее – муниципальный. Думаю, ты догадываешься, на каком сейчас находишься? Да и потом, Цитадели сейчас больше интересны форточники, чем старинные артефакты, которые авантюристы в любом случае принесут в столицу.

– Не понял, зачем государству создавать бесплатный плацдарм? – нахмурил брови Алексей. – Деньги ведь на его содержание уходят, страже жалование платить опять же надо…

– Ну, – замялся Гудрон, – скажем так, государство заботиться о своих жителях, давая возможность для самореализации каждому! Да и выбросы форточников здесь случаются крайне часто…

– Точно, форточники, – покивал Алексей, – которых потом в рабство продают?

– Не совсем, – поморщился Гудрон, – изначально да. Их заковывают в цепи и везут в Столицу, там учат языку и уже только потом распределяют. Если форточник неразумный, то он отправляется в шахты, ну или на каторгу. Если адекватный, то с ним подписывается контракт и ему дают