поздравлял. Три месяца пролетели совершенно незаметно. Но в один прекрасный день он проснулся – его буквально вырвали из сна, – растеряв все представления о времени суток и днях. И почувствовал, что какая-то сила действительно тащит его за собой на сумасшедшей скорости. А когда поднял глаза, увидел, что шланг, служивший ему пуповиной и снабжавший живительным воздухом, натянулся до предела. Оттолкнулся ото дна, но свинцовые башмаки потащили его вниз.

Подобно всем искателям приключений, оставшимся в живых, он действовал быстро и без промедления принял мучительное решение отказаться от реализации своего замысла. Привел в действие систему безопасности, нажал на рычажок аварийного всплытия, сбросил балласт и увидел, как вокруг скафандра раздулся приличных размеров пузырь. Потом с головокружительной быстротой ринулся вверх, бросил в глубину замутненный слезами взор и подумал, что еще вернется, начав все по новой, и что сизифов труд – удел всех искателей приключений. Когда поднял голову, увидел над собой темно-синюю массу – то была «Аркебуза», на винт которой намоталась его труба. А еще через миг вынырнул на поверхность недалеко от нее, ослепленный сиянием неба.

Анри, Маквей и Вито зачарованно слушали историю его приключений. Гарольд рассказывал ее бесстрастным, отстраненным тоном, каким обычно описывают воспоминания об отпуске. Когда от кофе все перешли к рому, он удрученно понурил голову. Повисла тишина.

Нарушил ее Фенимор, как настоящий полководец вернув свое войско к неотложным проблемам текущего момента. Вал двигателя вращался вхолостую – из-за намотавшейся на винт трубы сломалась шпонка, соединяющая его со шкивом, а запасной у них не было. Экипажу не оставалось ничего другого, кроме как лечь в дрейф.

Такова была реальность, и трое остальных ожидали, когда Маквей перейдет к конкретным решениям. Но совершенно напрасно, потому что таковых у него не имелось, разве что ждать и надеяться, что на них, следуя своим курсом, наткнется какой-нибудь теплоход.

Анри страдал от головокружения, возникающего в безбрежном океане на фоне парадоксального ощущения замкнутости и тесноты в бескрайнем окружающем пространстве.

«Аркебуза» дрейфовала три недели, Гарольд Уилбер за это время обучил своих товарищей по несчастью искусству рыбалки в открытом море. Вито по большей части торчал на форштевне и обозревал безлюдный океан. Маквей громогласно изрыгал ругательства и сыпал философскими изречениями. Анри прекрасно поладил с Гарольдом. Увидев книгу, написанную дедом его друга, он, конечно же, признался, что практически знаком с ее автором. Они, как положено, посмаковали это совпадение, несколько раз повторив на все лады «ох» и «ах, как интересно», однако, как всегда в подобных обстоятельствах, из него нельзя было ни извлечь урока, ни увидеть в нем знак судьбы – примерно так же бывает, когда вдруг узнаешь, что с каким-то незнакомцем тебя связывает дальнее родство, или что вы с ним в один день родились, или же бывали на летних каникулах в одних и тех же местах. Да, совпадение незаурядное, может, даже экстраординарное, и что из этого? Удивительно, забавно, но больше к этому добавить нечего, и вот нас уже охватывает разочарование от того, что эта магия куда-то исчезла.

Анри много спал, хотя ему постоянно снились кошмары. Думал о родителях, наверняка беспокоившихся и стыдившихся, что произвели на свет преступника. И при этом рассчитывал, что Антуан найдет, придумает ему оправдания и объяснит то, что не поддается никакому объяснению. Пожалуй, пытался убедить себя в собственной невиновности, но тщетно, понимая, что вся вина лежит на нем. Перед тем как уснуть, вновь терзался и барахтался в чувстве вины, а потом видел во сне жизнь в виде весьма уместного в его случае продолжения – отвечал на вопросы жандармов, настаивал на несчастном случае, видел презрение всего Бельпра, а потом оказывался в мрачной темнице. И в этот момент, как правило, просыпался.

С другой стороны, все больше обретал черты реальности их коллективный дурной сон, превращаясь в явь. Сломанная мачта пробила борт ниже ватерлинии. Поначалу ничего страшного: пара крохотных трещин, только и всего, но с каждым днем они становились все шире, и вскоре в каюту проникла влага. А вслед за ней потекла вода, на первых порах тоненькой струйкой, потом все больше и больше, так или иначе вызвав у экипажа беспокойство и заставив их подставлять кастрюли, чтобы яхта не пошла ко дну. Вито целый день мастерил из белья что-то вроде заплатки, но океан самым роковым образом неизменно брал верх. Через два дня на тряпках появились крупные капли воды, а вскоре ее уже пришлось всем по очереди вычерпывать. Несмотря на все ремонтные усилия, еще через пару дней доморощенные моряки шлепали в ней – она доходила им до лодыжек.

Тему эту обходили стороной – зачем говорить, если в отсутствие решений «Аркебуза» просто-напросто пойдет ко дну? Несмотря на усилия команды, без конца вычерпывавшей воду, ее уровень в корпусе яхты неизменно поднимался. Первым табу нарушил Гарольд, недвусмысленно покачав головой, присвистнув и тяжело вздохнув во время осмотра пробоины.

Еще через три дня она дошла уже до иллюминаторов каюты. Члены экипажа налили по стаканчику и задумались. Но им оставалось лишь спустить на воду шлюпку и стать подлинными жертвами атлантического кораблекрушения – других решений в запасе не было.

Надули лодку – небольшой «Зодиак» двух метров в длину и полутора в ширину, снабженный твердой пластиковой скамьей и парой весел. Под скамью напихали как можно больше съестных припасов, бутылок воды и рома. Подождали еще ночь, а на следующее утро, едва забрезжили первые рассветные лучи, бросили ее на воду, держа за конец веревки. Первым в нее сел Маквей, после чего она как-то слишком уж просела. За ним последовали Гарольд и Анри. Небольшие волны лизали уже верхнюю часть надувных валиков. Вито, в свою очередь, тоже перелез через леер «Аркебузы», ухватился за него рукой и поставил ногу на скамью шлюпки. Но в тот самый момент, когда он уже собрался переместить в шлюпку весь вес своего тела, остальные трое его остановили – в глубь посудины хлынуло море. Когда Вито вернулся на палубу «Аркебузы», все последовали за ним, дабы решить, что делать дальше.

– Я так думать, что на этот лодка взгромоздиться только три человек, иначе будет «бульк», – сказал Гарольд. – Так или нет?

Все грустно закивали, а Анри добавил:

– Так, Гарольд, так.

Силясь найти решение, экипаж повернул проблему одним боком, другим, затем опять первым. Однако Гарольд, взявший на себя роль научного арбитра, отметал каждый предлагаемый вариант с помощью закона физики, в который тот упирался. Искать дальше не было смысла. Небольшая шлюпка