– Эй, полегче на поворотах, – сказалСварог. – Я тебе не кто-нибудь, а законный сын.

– Все равно, постой пока…

Она вышла. Ритмично звенели диски, галеры гуськом вошли вузкий проход меж скал, где бок о бок ни за что не уместились бы, перепуталисьвеслами. «Бедный мой экипаж, – подумал Сварог, – ведь определят заэти самые весла…»

Проход загибался вправо. Весла слаженно ударяли по воде, неподнимая брызг. Вокруг словно бы потемнело – нет, скорее поголубело, синяя,цвета ясного неба мгла сгущалась, пока совершенно не скрыла проплывавшие совсемрядом шершавые, выветрившиеся скалы.

Голубизна превратилась в угольно-черную тьму. Сварогупоказалось вначале, что он ослеп. Но, едва глаза немного привыкли, он увидел заокнами россыпь ярких, крупных звезд.

Там, на Ителе, солнце еще не зашло. А здесь – где, хотелосьбы знать? – уже стояла глубокая ночь. Выходит, речные слухи о таинственныхворотах в иные миры оказались правдой?

Щеку Сварогу защекотал пушистый мех. Он спросил:

– Ты чего высунулся?

– Запоминаю дорогу, – сказал Карах.

Сварог не успел найти ответ – скрипнула дверь. Вошла Грайнесо светильником, укрепила его в торчавшем из стены железном кольце. Стянуласапоги, швырнула в угол, закинула руки за голову, выгнулась, потянулась:

– Ну вот мы и дома…

– Это что, Сильвана? – наугад спросил Сварог.

– Это Сильвана… Удивительно удачный набег получился.Посудина попалась жалкая, зато я взяла в плен лара. В последний раз здесь занами погнался какой-то странный корабль: парусов на нем не было совсем, веселтоже, но он плыл против течения. И дымил трубой, как кухня в праздничный день,по бокам крутились колеса… Но ворота были недалеко, темнело, мы ушли.

«Повезло вам, что они не начали стрелять, – мысленнодобавил Сварог. – Вам, дурехи, попался военный паровой фрегат иликупеческий корабль – в эти места и купцы не ходят без пары пушек на борту. Судяпо всему, вы пиратствуете на Ителе совсем недавно – иначе смутные слухи давностали бы конкретными и подробными донесениями, на охоту вышли бы военныепароходы». А потом он вспомнил первый разговор на борту «Божьего любимчика» инедоуменно нахмурился. Сварог в астрономии мало что понимал, но и скупыхшкольных сведений было достаточно, чтобы удивиться: Сильвана – другая планета,находится на миллионы лиг ближе к Солнцу, а климат, сила тяжести и даже самвоздух здесь действительно совершенно такие же, как на Таларе. Все страньше истраньше, как говаривала Алиса…

– Что ты молчишь?

– Думаю, – сказал Сварог. – О том, что от васостанется, если за вас всерьез возьмется такой корабль.

– И что останется?

– Мусор на воде.

– Догадываюсь, – кивнула она. – У многих естьто, чего нет у нас. Они не полагаются на добрые мечи, трусы этакие, выдумаливсякие штуки… Но мы все равно будем ходить в набеги – сколько сможем.

– Традиции славных предков, а?

– Не смей смеяться над такими вещами!

– И не думаю. Я сразу понял, что ты девушкарешительная.

– Я – царица. А ты – военная добыча, поэтому помалкивай.

Она подошла вплотную, закинула голову и всматривалась в еголицо, загадочно поблескивая глазами.

– Только подумать – живой лар, подарок длялетописцев. – Она мечтательно прищурилась. – Грайне, царица Коргала,первая из воительниц, пленившая лара в Год Высокой Воды…

– Ох, какие ж вы ребенки еще… – сказал Сварог.

– Молчать. Военной добыче язвить не полагается.

– А что сделаешь?

– Что хочу, то и сделаю, – пообещала она. – Ав первую очередь мне хочется себя потешить после столь славного набега. –Она обеими руками взялась за литую пряжку его пояса, глядя в глаза. –Благо вы мне нравитесь, лорд и граф…

– Эй! – забеспокоился Сварог.

Поздно. Она уже опускалась на колени, и вскоре мужскаягордость Сварога оказалась в плену умелых губ – обстоятельно и надолго. Вскореон признал, что в участи пленного есть свои приятные стороны и никак непротестовал против дальнейшего развития событий, принимая в них активноеучастие. События переместились на ковер, где все дальнейшее и происходило. Однолишь чуточку портило Сварогу все удовольствие – он никак не мог забытьпоначалу, что в капюшоне небрежно отброшенного Грайне в угол плаща третьимлишним обитает Карах. Но потом забыл, примирился как-то, сосредоточившись натом, что бы заставить это буйное дитя природы, оказавшееся в мирных условияхстоль нежной и пылкой, сдаться первой. И малость позлорадствовал про себя,когда шальная девчонка – царица, говоришь? – в конце концов стала легонькоотталкивать его ладонями, не открывая глаз. Он усмехнулся во мраке, извлек из воздухасигарету, зажег огонь на кончике пальца.

Грайне встрепенулась, изо всех сил стараясь не выглядетьиспуганной:

– Эти ваши колдовские штучки…

Сварог медленно выпустил дым, намотал на указательный палецпрядь ее шелковистых волос:

– Знаешь, а ты – очаровательное дитя природы…

– Вот только не надо с места в карьер себяставить, – сказала она упрямо. – С тобой хорошо, но не забывай, ктоты и кто я, – и соизволила улыбнуться. – Но с тобой и правда хорошо.И ведь доволен до ужаса, что заставил меня сдаться первой? Что ж, признаться,по ночам вы, мужчины, можете иногда одерживать победы, но это еще не значит,что днем ты можешь забывать об устоявшихся традициях…

– Понял, – сказал Сварог. – И давно вы живетепо этаким обычаям?

– Испокон веков, – гордо ответила Грайне. –Женщины правили всегда. Пусть в других местах и не так, у нас нынешний порядоксохранится навсегда. Послушай, а зачем ты пускаешь дым?

– Устоявшаяся традиция, – сказал Сварог. –Вещь нерушимая, сама понимаешь.

«Нет, в будущем следует помалкивать насчет всегопроисшедшего, – подумал он. – Чтобы майора, лорда и графаизнасиловала, привязав к столбу, такая вот нахалка, пусть и очаровательная… Какни крути, плюха по репутации. Допутешествовался».

Правда, он не чувствовал себя таким уж оскорбленным. Во-первых– ничего противоестественного не произошло. Во-вторых – все же не на глазахобщественности… Он глянул поверх обнаженного плеча Грайне – Карах, паршивец,нагло торчал у окна, запоминая дорогу. Сообразил, стервец, что присутствующимне до него. Хорошо, хоть задом повернулся…

– У меня с собой домашняя зверушка, – сказалон. – Так что не удивляйся. Вон стоит.

Грайне ничуть не удивилась:

– Так это же не зверушка – домовой. У нас они тожеесть. Ночью косу заплетет – и не почувствуешь.

– Всю жизнь мечтал – косы заплетать, – сказалКарах, не оборачиваясь.