раздалось раскатистое урчание. За всеми этими перипетиями мы как-то забыли о еде.

– Пора пригласить жену на ланч. Увидимся позже.

Глава 15

Розочка составила нам за ланчем компанию и, до мозга костей будучи свиньей, порядком насвинячила. Мы покинули ее спящей под столом и тихонько шуршащей иглами в такт дыханию. Мы едва-едва успели покончить с трапезой, как получили приглашение к капитану.

Когда мы поднялись на мостик, Штрамм уже был там.

– Пятнадцать минут до завершения припухания, – сообщил капитан. – Из-за пространственной разреженности мы имеем очень смутное представление о пространстве, лежащем впереди.

– Но на сей раз без Новых? – поинтересовалась Анжелина.

– Чего нет, того нет. Судя по тому, что видно, пространство достаточно заурядное. Но не забывайте, это лишь аварийное подключение к камере, уцелевшей при тепловом ударе. Она предназначена для захода на посадку и имеет очень незначительное увеличение.

– Лучше, чем ничего, – отозвался я. – По крайней мере, у нас есть хоть какое-то представление, где находимся.

Когда припухание закончилось, мы все сгрудились перед экраном. С негромким писком экран очистился, и на нем четко проступили звезды. Вернее, одна звезда. Остальные были тусклыми и отдаленными, едва заметными.

– Не слишком многообещающее начало, – проворчал я. И попытался улыбнуться, когда остальные едва не испепелили меня взглядами.

– На данный момент это лучшее, что нам доступно, – поглядел на меня капитан. – Чтобы узнать больше, необходимо прежде восстановить инструментальные компоненты на обшивке.

– Считайте, что уже сделано, – сказал я с надеждой. Потому что у меня сложилось отчетливое впечатление, что все обстоит не так-то просто.

Что и подтвердилось. И если надевание скафандра прошло просто и легко, то выбраться из корабля было куда труднее.

– Кормовой выход не открывается, – сообщил Штрамм. – Надо было сразу догадаться.

– Почему?

– Из-за Новой. Эти три секунды облучения оплавили всю наружную арматуру. То бишь, по сути, наружный люк крепко-накрепко заварился.

Вообще-то, я тоже чувствовал, что плавлюсь и завариваюсь: охлаждающая система скафандра включалась, только когда он был загерметизирован и находился в вакууме. Я порядком попотел, выбираясь из него, пока инженер проверял датчики один за другим во всех отсеках без исключения.

– Есть! – радостно провозгласил он наконец. – Единственный аварийный смотровой порт, который был на теневой стороне, когда на нас обрушился удар Новой.

– Давайте-ка поглядим.

На неприятность мы напоролись с ходу.

Когда мы попытались открыть запор внутреннего люка, мотор и зубчатая передача протестующе взвизгнули, а затем предохранители выбило. Осмотрев механизм, Штрамм сердито проворчал:

– Им не пользовались годами. Он практически спаялся от бездействия.

Единственным решением оказалась грубая сила. Открыть люк удалось лишь после обработки его в течение часа кувалдой, ломом, маслом и крепкими выражениями. В конце концов он с пронзительным скрипом распахнулся, выпустив порыв затхлого воздуха.

– Может, с наружным люком пойдет легче, – с надеждой сказал Штрамм, утирая струящийся по лицу пот замасленной ветошью.

Его надежды не оправдались. Хотя бы из-за того, что мне пришлось делать это в одиночку. И потому, что блокировка не давала открыть оба люка шлюза одновременно. Что, конечно, выпустило бы весь воздух из корабля в космос.

Надев скафандр, я с помощью инженера втиснулся в шлюз, по сути представлявший собой трубу метров двух длиной. Я влез в него головой вперед, лежа на спине, а он передавал мне нужные инструменты, проталкивая их мимо меня в дальний конец.

– Лучше загерметизируйте скафандр, прежде чем колотить.

Оно и к лучшему, подумал я, как только прохладный воздух заструился по моему лицу. Когда шлем был закрыт – а следом и внутренний люк, – общаться пришлось по радио. В ушах у меня затрещали помехи.

– Если смотреть на люк, петли будут слева…

– Знаю, – буркнул я, потея и испытывая нешуточную клаустрофобию. – Пробую потянуть запорную рукоять.

Конечно же, это кончилось ничем. Я матерился и колотил – сперва кулаком, а потом монтировкой и рычагом. В конце концов нам пришлось открыть внутренний люк и с немалым трудом пропихнуть гидравлический домкрат поверх моего уязвимого тела.

Когда люк был запечатан снова, я подставил плунжер домкрата под рукоятку наружного люка и начал качать. Порядком поработав насосом и взмокнув, я был вознагражден скрежетом металла. Качнул еще и увидел, что стальная рукоятка начала сгибаться. Прекратив качать, перевел дыхание.

– Как дела? – прошелестело у меня в ушах.

Я лишь зарычал в ответ, медленно-медленно качая рычаг раз за разом.

Рукоятка гнулась – и вдруг с пронзительным визгом чуточку сдвинулась. Плунжер соскочил, и я порядком ссадил костяшки, ударившись рукой о металл.

– Стронулась, – пропыхтел я, устанавливая плунжер на место.

Еще два нажатия на рычаг – и дело сделано. Воздух с хлопком вырвался в темную щель, и я узрел межзвездное пространство. Поднатужился – и люк распахнулся.

Звезды представлялись сверкающими точками, четкими и яркими, но не настолько яркими, как диск солнца, к которому мы приближались. Вот оно, место нашего назначения, потемневшее, когда я повернулся к нему и забрало шлема поляризовалось от яркого света.

Убедившись, что магнитный якорь моей страховки держится надежно, я выкарабкался из люка в космическую пустоту.

Обшивка, как и у всякого космолета, была шершавой от соударений с пылевыми частицами. Неспешно перемещаясь с места на место, я миновал объектив одной из камер и двинулся вокруг корпуса.

И тут поверхность резко преобразилась, став глянцевой, лишенной малейших выпуклостей. Пропали все монтажные скобы и проушины, так что уплыть в космос мне не давали лишь магнитные захваты.

– Включить, – сказал я, чтобы активировать радио. – Вспышка Новой оплавила обшивку до глянца. Как зеркало. От инструментария и крепежа ни следа. Я возвращаюсь. Тут работы побольше, чем мы думали.

Едва я по возвращении снял шлем, как влил в себя литр воды чуть ли не одним глотком.

– Мы можем сделать лишь одно, – сказал Штрамм, извлекая абсорбционный пакет скафандра и заменяя его свежим.

– Сверлить?

– Верно. Найти место, где стоял расплавившийся прибор. Загерметизировать отсек. Просверлить корпус изнутри и проложить новый кабель. Выполнить герметизацию швов и установить аппаратуру снаружи.

– Труд немалый.

– Я узнаю у капитана, каким минимумом приборов он обойдется.

Допив воду, я вздохнул:

– Пошли.

После трех дней исключительно долгой и трудной работы электронные и оптические датчики были расставлены по местам вкупе с широкополосной антенной, которая пока возьмет на себя всю связь. Спал я просто замечательно, а еще у меня болели такие мышцы, о существовании которых я прежде и не подозревал. Когда все было установлено и проверено, я выполз из скафандра в последний раз. Анжелина помогла мне отстегнуть пряжки, и, как только я выбрался, меня уже ждал обросший инеем бокал.

– Капитан просил передать благодарность, –