В комнате раздался взрыв смеха.

Матушка Цзя подозвала к себе Бао-цинь, заговорила с ней о снеге, рассказала о том, какой прекрасной показалась ей Бао-цинь, когда она стояла возле горки, покрытой снегом, и служанка держала возле нее вазу с веткой сливы, а затем стала расспрашивать девочку, сколько ей лет и как она жила дома.

Слыша разговор матушки Цзя с Бао-цинь, тетушка Сюэ подумала, что матушка Цзя имеет насчет девочки какие-то определенные намерения. Такое сватовство Бао-цинь совпадало с желаниями тетушки Сюэ, но девушка уже давно была просватана в семью Мэй, о чем матушка Цзя не знала.

– Как жаль, что это дитя так несчастно! – со вздохом нарочно произнесла тетушка Сюэ. – Ведь в позапрошлом году отец ее умер! А надо сказать, что она много видела за свою жизнь! Где она только не побывала с отцом! Ведь он торговал, каждый год переезжал с места на место и при этом всегда брал с собой семью! Можно без преувеличения сказать, что из каждых десяти почтовых станций и пристаней Поднебесной он побывал на пяти или шести! Но потом он заболел и вскоре умер, так и не выдав дочь замуж, хотя за год до своей смерти просватал ее за господина Мэя – сына члена императорской академии Ханьлинь. Мать Бао-цинь тоже больна, думаю, что у нее чахотка.

– Не везет мне! – воскликнула вдруг Фын-цзе, перебивая тетушку Сюэ. – А я надеялась быть свахой! Как жаль, что Бао-цинь уже сосватана!

– За кого же ты хотела ее сосватать? – поинтересовалась матушка Цзя.

– А не все ли равно, – возразила Фын-цзе. – Просто мне подумалось, что она могла бы составить замечательную пару. Но поскольку Бао-цинь уже сосватана, не стоит об этом упоминать.

Матушка Цзя догадалась, о ком идет речь, но так как Бао-цинь уже была просватана, прекратила разговор.

Поболтали еще немного и вскоре разошлись. О том, как прошла ночь, мы, конечно, рассказывать не будем.

На следующий день снег прекратился и погода улучшилась. Матушка Цзя позвала к себе Си-чунь и сказала ей:

– Ты должна рисовать в любую погоду! Если ты не сможешь к Новому году закончить картину – не беда, но изобразить Бао-цинь на фоне снега, как мы видели ее вчера, ты должна непременно!

Си-чунь ответила согласием, хотя выполнить приказание матушки Цзя едва ли надеялась.

Когда сестры пришли поглядеть, как она рисует, Си-чунь была задумчива и рассеянна.

– Пусть она занимается своим делом, а мы поговорим, – предложила Ли Вань, сразу заметившая, что Си-чунь чем-то расстроена. – Вчера старая госпожа велела нам придумывать загадки к Новому году, и мы с Ли Вэнь и Ли Ци, возвратившись домой, вечером занялись этим. Я придумала две загадки на отдельные фразы из «Четверокнижия», а они придумали еще по две.

– Что ж, хорошо! – одобрили сестры. – Прочтите ваши загадки, а мы попытаемся отгадать.

– Ладно! – согласилась Ли Вань. – В таком случае скажите, какую цитату из «Четверостишия» можно привести на слова: «Гуань-инь не имеет родословной»?

– «Остановилась, достигнув совершенства!» – тотчас же ответила Сян-юнь.

– Вы бы лучше поразмыслили над словом «родословная»! – улыбнулась Бао-чай. – Тогда вам все стало бы ясно!

– Может быть, еще подумаете? – спросила Ли Вань.

– Я догадалась! – воскликнула Дай-юй. – Это означает: «Хотя она и милосердна, деяния ее не оставляют следов!»

– Верно! – одобрительно воскликнули девушки.

– «Весь пруд порос травой, как называется эта трава?» – спросила Ли Вань.

– Конечно, «камыш»! – быстро ответила Сян-юнь. – Что же может быть другое?

– Нет! – возразила Ли Вань. – Здесь вам трудно будет догадаться! Лучше попробуйте угадать загадку Ли Вэнь и назовите имя человека, жившего в древности, исходя из фразы: «Вода, ударяясь о камень, струится холодным потоком»!

– Вероятно, Шань Тао?[160] – высказала предположение Тань-чунь.

– Совершенно верно, – подтвердила Ли Вань и прочла следующую загадку: – Какое слово связано со словом «светлячок», которое придумала Ли Ци?

Все долго думали, и наконец Бао-цинь сказала:

– В этой загадке скрыт глубокий смысл! Мне кажется, здесь имеется в виду цветок.

– Правильно! – согласилась Ли Ци.

– Какое отношение имеет светлячок к цветку? – с недоумением спросили ее.

– Прекрасно сказано! – вдруг воскликнула восхищенная Дай-юй. – А разве светлячки появляются не из цветов?

– Верно! – согласились все.

– Верно-то верно, но такие загадки не понравятся старой госпоже, – проговорила Бао-чай. – Лучше составлять менее замысловатые загадки на обыкновенные вещи, чтобы все чувствовали их прелесть.

– Конечно, нужно брать более простые вещи, – согласились сестры.

– А я уже придумала! – перебила всех Сян-юнь. – Мою загадку можно петь даже на мотив «Алые губы», и отгадкой является самая простая вещь! Попробуйте разгадать!

С этими словами она прочитала:

В разлуке с ущельем, прорытым рекой,

Живешь в развлеченьях и в пыли мирской.

Зачем ты пленяешься ими?

Но где же удача и громкое имя?

Никто не продолжит,

Что было еще за тобой.

Как ни думали, никто не мог разгадать. Одни говорили, что это даосский монах, другие утверждали, что буддийский, а некоторые высказывали предположение, что это просто комик в театре.

– Все вы ошибаетесь! – засмеялся Бао-юй. – Это просто дрессированная обезьяна!

– Совершенно точно! – подтвердила Сян-юнь.

– Конечно, если взять первые строки, с таким толкованием можно согласиться, – уступили девушки. – Но как объяснить последние строки?

– А разве у дрессированных обезьян не отрубают хвост? – спросила Сян-юнь.

– Ну и странная у тебя загадка! – рассмеялись все, услышав подобное объяснение.

Тут в разговор вмешалась Ли Вань:

– Тетушка Сюэ вчера говорила, что Бао-цинь многое видала и побывала в разных местах. Вот я и предлагаю, чтобы следующую загадку придумала она! Неужели она не сможет выдумать загадку, если недавно сочинила такие замечательные стихи!

Слушая ее, Бао-цинь только посмеивалась и кивала головой. Но потом она неожиданно засмеялась и в задумчивости опустила голову.

Между тем Бао-чай предложила свою загадку:

По дереву узор резной

    лежит за слоем слой, —

И все же вырезан узор

    не мастера рукой.

Хотя давно уже прошли

    и дождь, и ветра вой,

Но колокольчик не звенит

    на пагоде такой.

Пока все разгадывали ее загадку, Бао-юй прочел следующую, которая гласила:

Наша земля и высокое небо

    стелются далью без края.

Чистую яшму от трещин и порчи

    тщательно я охраняю.

Голос луаня и зов журавлиный

    не отрываясь слежу я,

Тяжкие вздохи в ответ получает

    эта лазурь голубая…

Едва Бао-юй окончил читать, Дай-юй,