Сян-юнь не обращала на нее внимания и, прижимаясь к груди Бао-чай, продолжала хохотать.

– Если ты настолько талантлива, что сможешь придумать еще что-нибудь на оставшуюся рифму, я готова подчиняться тебе во всем! – сказала Бао-чай, отталкивая Сян-юнь.

– Я вовсе не сочиняла стихи, – ответила Сян-юнь, выпрямляясь. – Я просто себя спасала!

– Тогда должна продолжать Бао-чай! – засмеялись сестры.

– Все еще не можете успокоиться! – произнесла Тань-чунь, протягивая Ли Вань лист бумаги с записанными строками. Сама она считала, что добавить больше ничего нельзя.

Тогда Ли Вэнь решила блеснуть и произнесла:

Утро и радость

    увековечить хочу я.

Вслед за нею Ли Ци продекламировала:

Яо и Шуню

    эти стихи посвящаю!

– Хватит, хватит! – замахала руками Ли Вань. – Еще не все рифмы исчерпаны, но иероглифы в несвойственном им значении подставлять тоже нельзя!

Стали подсчитывать, у кого больше всего строк, – оказалось, у Сян-юнь.

– Это оленье мясо ей помогло! – засмеялись сестры.

– Зато, если оценить по достоинству каждую фразу, Бао-юй опять на последнем месте! – заметила Ли Вань.

– Будьте уж ко мне снисходительны! – взмолился Бао-юй. – Вы же знаете, что я вообще не могу сочинять парных строк!

– Нет, больше мы тебя не простим! – заявила Ли Вань. – Всякий раз у тебя что-нибудь не так: то рифма трудная, то ты ошибся, то говоришь, что вообще не умеешь сочинять парных строк! Так не годится, на сей раз мы тебя непременно оштрафуем! Я только что видела за оградой «кумирни Бирюзовой решетки» распустившиеся цветы красной сливы. Мне очень захотелось поставить себе в вазу хотя бы веточку, но эта Мяо-юй такая противная, что мне не хочется идти к ней. Вот я и решила, что сегодня в наказание пойдешь к ней ты и принесешь мне цветов.

– Такое наказание даже интересно! – заметили сестры.

Бао-юй тоже был доволен, что так легко отделался, и охотно согласился исполнить требование Ли Вань.

Когда он собрался идти, Сян-юнь и Дай-юй удержали его:

– На дворе холодно, прежде чем идти, не мешало бы выпить кубок подогретого вина.

Сян-юнь поднесла чайник с подогретым вином. Дай-юй подала большой кубок и наполнила его до краев.

– Но помни, если ты выпьешь вино и не принесешь цветы, мы тебя еще оштрафуем! – предупредила Сян-юнь.

Бао-юй осушил кубок и, невзирая на глубокий снег, отправился в «кумирню Бирюзовой решетки». Ли Вань приказала было служанкам сопровождать его, но Дай-юй удержала ее.

– Не нужно, – сказала она. – Если с ним кто-нибудь придет, Мяо-юй не даст ничего.

– Ты права, – согласилась Ли Вань, кивнув головой.

Затем Ли Вань приказала одной из своих девочек-служанок принести вазу, изображавшую красавицу с кувшином на плече, и налить в нее воды. Она хотела в эту вазу поставить цветы сливы, которые должен был принести Бао-юй.

– Когда Бао-юй вернется, будем сочинять стихи, воспевающие красную сливу, – сказала в заключение Ли Вань.

– Я лучше сочиню сейчас! – вызвалась Сян-юнь.

– Сегодня мы больше не позволим тебе сочинять стихи! – с улыбкой заявила Бао-чай. – Если ты снова начнешь проявлять свои способности, другим будет скучно! Лучше еще раз оштрафуем Бао-юя и заставим его самостоятельно сочинить стихотворение, раз уж он уверяет, что не умеет сочинять парных строк.

– Так будет вернее, – поддержала ее Дай-юй. – У меня есть еще предложение: когда мы сочиняли парные строки, некоторые из нас почти не участвовали в игре, поэтому я думаю, что тех, у кого меньше всего строк, нужно тоже заставить сочинить по одному стихотворению о красной сливе.

– Совершенно верно, – согласилась Бао-чай. – Бао-цинь, Дай-юй и Сян-юнь больше всех принимали участие в игре, так что их можно оставить в покое, а вот Син Сю-янь, Ли Вэнь и Ли Ци, как гости, скрыли от нас свои таланты – пусть же и они потрудятся.

– Ли Ци совершенно не умеет сочинять стихов, – возразила Ли Вань. – Пусть она уступит свое место сестре Бао-цинь.

Бао-чай ничего не оставалось, как согласиться, но она в свою очередь предложила:

– Пусть каждая из них напишет уставное стихотворение по семь слов в строке на отдельную рифму. Сестре Син Сю-янь я назначаю рифму «краснеть», сестре Ли Вэнь – рифму «слива», а сестре Бао-цинь – рифму «цветы».

– Я все же не согласна простить Бао-юя! – решительно заявила Ли Вань.

– Для него тоже найдется хорошая тема! – заметила Сян-юнь. – Пусть на нее и сочиняет стихи!

– Какая?

– Он должен написать стихотворение, которое будет называться: «Навещаю Мяо-юй и прошу у нее цветы красной сливы», – объявила Сян-юнь. – Разве это не забавно?

– Очень забавно! – согласились сестры.

Не успели они окончить разговор, как на пороге появился сияющий Бао-юй с высоко поднятой в руке веткой красной сливы. Служанки поспешно взяли у него цветы и водрузили в вазу. Все бросились к столу, чтобы полюбоваться цветами и насладиться их ароматом.

– Вот вы все сейчас любуетесь цветами, а не знаете, сколько мне пришлось потратить сил, чтобы их достать! – улыбнулся Бао-юй.

Услышав это, Тань-чунь поспешно поднесла Бао-юю кубок подогретого вина. Девочки-служанки сняли с юноши плащ и бамбуковую шляпу и стряхнули снег, а затем подали ему переодеться. Си-жэнь принесла ему шубу на лисьем меху. За это Ли Вань велела наполнить блюдо крупным жареным бататом, а два блюда – апельсинами и мандаринами и отдать ей.

Между тем Сян-юнь сообщила Бао-юю только что предложенную тему для стихов и стала торопить его.

– Дорогие сестры и сестрицы! – взмолился Бао-юй. – Только не ограничивайте рифму!

– Можешь выбирать рифму как тебе угодно! – ответили ему.

Все снова стали любоваться цветами.

Собственно говоря, ветка, которую принес Бао-юй, была невелика, но зато пышна, и причудливые ответвления ее напоминали то свернувшегося в клубок безрогого дракона, то извивающегося дождевого червя. Цветы на ветке были яркие, как румяна, а благоухание их не уступало аромату орхидеи.

В это время Син Сю-янь, Ли Вэнь и Бао-цинь закончили свои стихи. Все оставили цветы и стали читать их произведения в том порядке, в котором были назначены рифмы.

ПОЮ, КАК КРАСНЕЮТ СЛИВЫ ЦВЕТЫ

В дни, когда персик лишен аромата

    и абрикос не краснеет,

Первая радость под ветром востока

    в стужу приносится с нею.

Только в Юйлин улетевшие души

    время весны не заметят,

Только в Лофу увидать не смогла бы

    эти цветы на заре я.

Кажется, в чашечки ярко-зеленые

    вставлены яркие свечи.

Снег, словно пьяный отшельник, качается, словно над радугой веет.

Только взгляни, разве часто увидишь

    в мире оттенки такие?

Рдеют