задолго до того, как земледельцам удалось получить привычную нам кукурузу. Из зерен теосинте получается ужасная мука, но превосходное спиртное; они служат основой чичи, похожего на пиво спиртного напитка, который до сих пор пьют повсеместно в Центральной и Южной Америке. Имеются свидетельства, что чича использовалась в ритуальных празднествах уже в IX в. до н. э. и контроль ее производства и распределения был важнейшим элементом государственной обрядовости и власти в империи инков, начиная с III в. до н. э.{196} Скорее всего, то же самое относится и к наркотикам, занявшим место алкоголя там, где его не было. Поддерживая идею о том, что пиво предшествовало хлебу, некоторые ученые приводят данные, что в ряде регионов Австралии желание выращивать компоненты одурманивающего питури являлось движущим фактором возникновения земледелия{197}. Возможно также, что выращивание табака в Северной и Южной Америке, особенно на территориях за пределами его естественного ареала, вдохновило людей заняться и другими растениями, таким образом положив начало земледелию{198}.

Все эти факты наводят на мысль, что желание опьянения или кайфа стало толчком к возникновению сельского хозяйства, а не наоборот. Разумеется, земледелие – основа цивилизации. Это означает, что наша страсть к жидким или курительным нейротоксинам, самому удобному способу отключения префронтальной коры, могла стать катализатором перехода к оседлой жизни. Более того, психотропные вещества не только подтолкнули нас к цивилизации, но и, как мы узнаем из этой главы, помогли нам стать цивилизованными людьми. Заставляя человека хотя бы временно становиться более креативным, культурным и коллективным – жить как социальное насекомое, несмотря на обезьянью натуру, – они послужили импульсом к формированию подлинно многолюдных групп, одомашнивания все большего числа растений и животных, накопления новых технологий и, таким образом, построения неуклонно разрастающихся цивилизаций, что позволило нам стать господствующей мегафауной на планете. Иными словами, именно Дионис с его мехами, полными вина, и обольстительными звуками флейт стал основателем цивилизации; Аполлон явился на все готовое.

Одной из множества способностей, которые греки приписывали Дионису, был дар трансформации. Он мог обернуться животным, именно он даровал злосчастному царю Мидасу власть превращать в золото все, чего он ни коснется. Будучи богом опьянения, он был способен сделать нормальных людей безумными. Еще больше впечатляет его умение превратить целеустремленных, подозрительных, агрессивных и отчаянно независимых приматов в расслабленных, креативных и доверчивых социальных животных. Давайте узнаем, как повсюду в мире на протяжении истории люди обращались к Дионису за помощью, сталкиваясь с препятствиями, связанными с тем, что человек – это творческая, культурная, исполненная духом коллективизма обезьяна.

Визит музы: Опьянение и креативность

С берегов Ганга донеслась до нас весть

О боге торжествующего веселья,

Когда от реки Инд явился всепобедительный юный Вакх

со священным вином,

Чтобы пробудить людей ото сна.

ФРИДРИХ ГЁЛЬДЕРЛИН, ПРИЗВАНИЕ ПОЭТА{199}

В мировых культурах на протяжении всей истории алкоголь часто уподобляли музе. Как отмечает Да-ань Пань, «в традиционной китайской культуре… вино играет парадоксальную роль дурмана и стимула для воображения художника, вводя пьющего человека в оптимальное для творчества состояние… Быть опьяненным – значит быть вдохновленным»{200}. У древнекитайских поэтов нередко встречаются целые циклы стихотворений под рубрикой «Написано в состоянии опьянения», в том числе данное произведение Чжан Юэ (667–730):

Когда я пьян, мое упоение безгранично –

Даже более, чем до того, как стану пьяным.

Мои движения, мои эмоции – все превращается в танец,

И каждое слово, сходящее с моих губ, превращается в стихотворение!{201}

Эти строки заставляют вспомнить древнегреческую мудрость:

Если ты наполнишь свои кубки водой,

То никогда не напишешь ничего путного.

Но вино – Парнасский конь,

Возносящий певца к небесам{202}.

Имя Квасира, англосаксонского божества стихотворцев и творческого вдохновения, происходит от слова, означающего «крепкий эль». В скандинавской мифологии говорится, что Квасира убили, а из его крови, смешав ее со спиртным, сделали «мед вдохновения». «Всякий, испивший этого волшебного зелья, – замечает Айан Гейтли, – мог слагать стихи и произносить мудрые речи»{203}. В Персии же, несмотря на формальный религиозный запрет спиртного, шедевры поэзии были порождены силой дарующего откровение вина, которую и прославляли.

Как подмечает специалист по английской литературе Марти Рот, хотя современные писатели, от Юджина О'Нила до Хемингуэя, явно отрицали значение спиртного для своего искусства, «это заявление, сделанное запойным пьяницей, служит скорее частью системы алиби алкоголика, чем констатацией факта»{204}. Как бы то ни было, невозможно игнорировать тот факт, что необычайно много писателей, поэтов, художников и музыкантов активно прибегают к жидкому источнику вдохновения, идя на физические, а иногда также финансовые и личные издержки ради освобождения ума. «У меня от этого сохнет печень, говоришь?.. И почки маринуются, – заявляет вымышленный писатель-алкоголик в фильме Билли Уайлдера „Потеряный уик-энд“. – Верно. Но знаешь, что это дает моему уму? Сбрасывает балласт, чтобы воздушный шар мог устремиться ввысь»{205}. Другие химические одурманивающие вещества также могут использоваться в этом качестве. На тихоокеанском острове Вануату, где традиционно пьют каву, а не спиртное, сочинители песен, желая создать новое произведение, удаляются в лес общаться с предками, пить каву и ждать вдохновения{206}. Каннабис также тысячелетиями служит музой, питая воображение суфийских мистиков, поэтов-битников и джазовых музыкантов{207}. Разумеется, знаменитая поэма «Кубла-хан, или Видение во сне» Кольриджа – результат мощного опиумного прихода.

Преимуществом алкоголя, кавы и каннабиса является то, что их относительно легко встроить в нормальную творческую и социальную жизнь. Психоделики, такие как псилоцибин или мескалин, вызывают более резкий разрыв с повседневной реальностью. Поэтому традиционно их использование ограничивается ритуалами, которые проводятся время от времени, или рамками особого общественного класса – шаманов. Словом «шаман» в религиоведении принято обозначать того, кто служит посредником между мирами людей и духов, кто получает от духов различные силы, обычно включающие способность исцелять болезни, предсказывать будущее, общаться с животными и управлять ими{208}. Некоторые древнейшие захоронения, найденные во многих уголках мира, содержат, как принято считать, останки шаманов, судя по наличию ритуальных предметов, изображений животных и – это, пожалуй, самая упоминаемая отличительная характеристика – психотропных веществ, в частности психоделиков.

Шаманские религии являются настолько древними, что, по мнению некоторых ученых, обнаруживаются даже у других, вымерших, родов гоминид. Так называемое цветочное погребение в пещере на севере Ирака, имеющее возраст около 60 000 лет, содержит останки мужчины-неандертальца (Homo neanderthalensis), о котором в ранних описаниях захоронения говорилось, что он, возможно, был шаманом, поскольку, судя по найденным следам пыльцы, его уложили для вечного сна на постель из цветов, среди которых было множество лекарственных и наркотических растений{209}. Как бы мы ни оценивали вероятность того, что неандертальцы ловили кайф и отдавались во власть духов, погребения древних людей свидетельствуют, что вызванные психотропными веществами шаманские трансы и видения имеют древнее происхождение. Керамические сосуды чавинской культуры, существовавшей в перуанских Андах (1200–600 гг. до н. э.), с изображением ягуара под (мескалиновым) кактусом Сан-Педро принято связывать с шаманскими практиками. Наркотик из кактуса вызывает у шамана видения и позволяет ему путешествовать по иному миру. Андское пещерное погребение, датируемое примерно 1000 г. н. э., оказалось гробницей шамана, поскольку в нем имеется обширный арсенал ритуальных предметов, снуф-столы и снуфер, а также сумка с остатками кокаина, химических веществ, связанных с аяуаской и, возможно, псилоцибином. Все эти вещества не местные, следовательно, психотропы были частью стабильной широкомасштабной торговли.

С точки зрения исторической функции шаманы могут рассматриваться как источник радикально новых творческих озарений. Из духовных путешествий, вызванных химическими веществами, они приносят новые объяснения причин болезни соплеменника, истоков конфликта двух группировок, мер противодействия наступившей засухе или исчезновению местной дичи. Сами шаманы обычно говорят, что эти озарения им послали духи, но мы