Засилье немцев в правлении российскими делами вызывало протест и у дворян, и у простого народа. Артемий Волынский, введенный Бироном в кабинет министров, быстро забыл своего благодетеля и даже стал интриговать против него и прочих немцев, окружавших Анну, желая самому стать первым в государстве лицом после императрицы. Его послание к Анне Иоанновне разоблачало деяния немцев-обманщиков у трона российского, но разгневало и саму Анну, и всесильного к тому моменту Бирона. На следствии, возбужденном против А. Волынского, было выяснено: в кружке близких друзей (П. М. Еропкин, И. Эйхлер, П. И. Мусин-Пушкин и др.) он предавался государственной измене, разрабатывая проект «о поправлении внутренних государственных дел» и задумывая государственный переворот (последнее обвинение опиралось на генеалогическое древо Волынского, роднившее его с Романовыми). В 1740 г. Волынский был казнен, а за два года до этого на власть покушался самозванец Иван Миницкий, выступавший под именем Петрова сына, Алексея Петровича. После расследования и ареста всех причастных к делу о самозванстве Миницкий был посажен на кол…

Вопрос о престолонаследии для Анны Иоанновны был весьма важным: ей не хотелось, чтобы после ее смерти царскую линию продолжала ветвь Петра I (а все к этому шло, поскольку народ, армия, дворяне и духовенство с любовью взирали на цветущую красавицу Елизавету Петровну). Используя против Елизаветы указ Петра Великого, Анна еще при жизни назначила себе наследника: своего внучатого племянника Ивана, сына Анны Леопольдовны и принца Антона-Ульриха Брауншвейг-Бреверн-Люнебургского (напомним, что Анна Леопольдовна была дочерью старшей сестры Анны, Екатерины Мекленбургской). За смертью Ивана Антоновича, «любезнейшего внука», престол должен был перейти к потомству Антона-Ульриха и Анны Леопольдовны. Регентом при нем был объявлен Бирон, за которого не только сама Анна радела, но и выступили Остерман, Миних, князь Черкасский, Бестужев и пр. Племянница Анны Иоанновны, принцесса Елизавета-Екатерина-Кристина, крещенная в России Анной, была в сложных отношениях с теткой и даже места в регентском совете не получила; другая причина такой немилости объясняется Бироном: «Принцесса, правда, не глупа, но у нее жив отец, тиран своих подданных; он тотчас явится сюда, начнет поступать в России, как в своем Мекленбурге, вовлечет наше государство в пагубные войны и приведет его к крайним бедствиям…[64]»Ему вторили Миних и Черкасский: память о том, какой скандал Карл-Леопольд Мекленбургский устроил во время свадьбы дочери и принца Антона-Ульриха Брауншвейгского, которого считал своим заклятым врагом, была еще свежа.

Через два месяца после рождения наследника Анна Иоанновна, последняя русская на российском престоле, скончалась «на горшке» (Е. В. Анисимов) от сильного приступа мочекаменной болезни…

Этому бедняге поцарствовать не удалось, хотя он и числился в качестве российского императора целый год. Возвели Ивана Антоновича на престол огромной страны, когда ему едва исполнилось два месяца от роду. Эрнст-Иоганн Бирон, герцог Курляндский, назначенный при младенце-императоре регентом, любимец покойной императрицы Анны, был человеком далеко не глупым, хотя таковым его рисует российская историография: рода бедного, но знатного, с некоторым образованием. Среди его добрых дел — присоединение Курляндского герцогства к России, снижение подушной подати и разрешение караульным стоять в зимние морозы на часах не в одних мундирах(!), как прежде было заведено, а в теплых шубах (последнее он провел в качестве регента при Иване VI).

Кстати, интересно, что при объявлении императором и во всех официальных документах Иван Антонович имел номер третий, считая от первого русского царя Ивана Грозного; позднее его «титулярный» номер увеличился, поскольку царями стали считать еще и великих князей московских. Но отношение к регенту сложилось в России преотвратительное: его боялись и ненавидели, как прежде Меншикова, даже больше. Ведь тот, при всех своих недостатках, был свой, русский, да еще и Петров любимец.

На предстоящие 17 лет, вплоть до совершеннолетия Ивана Антоновича, Бирон облекался согласно завещанию Анны Иоанновны всей полнотой власти, по сути стал самодержцем: он имел «полную мочь и власть управлять… все государственные дела, как внутренние, так и иностранные» и «о всех прочих государственных делах и управлениях такие учреждения учинить, как он по его рассмотрению запотребно в пользу Российской империи изобретет»[65]. Ничто не предвещало провала: повсюду у регента были свои, преданные, как казалось ему, люди. Но вскоре появились сообщения, что среди гвардейцев ведутся разговоры, чтобы Бирона свергнуть, а на его место посадить Анну Леопольдовну или принца Антона-Ульриха, родителей императора. Опасаясь гвардии, Бирон задумывал распустить ее и набрать новых рекрутов, не из дворянства, как прежде было заведено, а из простых. Но он опоздал со своими предосторожностями: 9 ноября 1740 г. свершился переворот, свергший Бирона, волею императрицы Анны самодержца, с власти. Предводителем и организатором заговора был один человек — фельдмаршал Б. К. Миних. Несколько часов потребовалось Миниху, чтобы заручиться поддержкой Анны Леопольдовны, «подвергаемой вместе с принцем, своим супругом, постоянным оскорблениям со стороны Бирона»[66], организовать гвардейцев и арестовать Бирона. Среди причин столь неожиданного со стороны спокойного и уравновешенного фельдмаршала взрыва называют прежде всего амбициозность: он, соглашаясь на регентство Бирона, ожидал для себя полноты власти и звания генералиссимуса, но не получил ни того, ни другого. Интересно, что, даже выслужившись перед принцессой Анной Леопольдовной, желанного звания генералиссимуса, главнокомандующего всеми сухопутными и морскими войсками России Миних не получил…

Итак, 8 ноября 1740 г. фельдмаршал представлял принцессе Анне Леопольдовне кадетов основанного им Сухопутного кадетского корпуса; на его предложение избавить ее и ее супруга от засилья Бирона она ответила согласием. В его голове уже сложился план переворота, который, возможно, был бы не реализован, когда б супруга Эрнста Миниха, сына фельдмаршала, обедавшая в тот вечер у Бирона, передала свекру его слова: регент, чтобы заручиться еще большей поддержкой армии, обещал заплатить все долги Миниха. Но, как пишет в воспоминаниях Миних-младший, «поскольку же жена моя поздно домой приехала и сочла, что отец мой уже спит, то исполнение своего препоручения отложила до другого вечера»[67], и переворот свершился.

В ночь с 8 на 9 ноября в Зимнем дворце, где проживали Иван Антонович и его родители, дежурили преображенцы, подчиненные Миниху. После полуночи он отправился во дворец, раскрыв планы подполковнику Х. Г. Манштейну, своему адъютанту. Анна Леопольдовна, по воспоминаниям участников заговора, благословила их и Преображенских офицеров на свержение тирана. Сделано это было с подачи самого фельдмаршала, который был отважным, но не безрассудным: при таком положении вещей тяжесть заговора падала в случае неудачи на принцессу Анну, ставя, по сути, ее во главу переворота.