Вера опоздала совсем немного, а Алекс даже нервничал. Уж не передумала ли она? Мало ли что в голове у этой красивой строгой женщины. Она не слишком баловала его своим вниманием и добрым отношением. Не то чтобы его это волновало. Но просидеть в кафе, ожидая, а потом просто встать и уйти, представляется ему несколько глупым. Но только увидев ее в дверях кафе, тут же простил небольшую задержку. Строгая юбка «карандаш» или черные брюки, к которым он привык, сейчас заменило платье ярко-красного цвета, которое выгодно подчеркивало изгибы ее ладной фигуры. Туфли на высоких каблуках заставили его удивиться, какая она на самом деле высокая. Она скидывает с плеч теплую кофту и не выглядит смущенной от того, что ее декольте слишком глубокое. Она даже как-то по-новому уложила волосы, и он заметил более яркий макияж. Ей идет, но он об этом не скажет. Она тогда точно решит, что он с ней заигрывает. Она присаживается, и как раз в этот момент официант ставит перед ней чашку ароматного кофе. Она приятно удивлена, что он действительно сделал заказ до ее прихода.

– Я осмелился попросить добавить корицы. Вы любите корицу?

Она с трудом выносит запах корицы и предпочитает просто черный кофе. Она порой бывает чересчур резкой. А сейчас проводит рукой по волосам и улыбается. Даже мягко. По крайней мере он никогда не видел такой улыбки.

– Сегодня я люблю корицу.

Она смело делает глоток кофе с ненавистной ей приправой и отмечает про себя, что вкус вполне сносный. Может быть, зря она никогда не добавляла корицу в свой кофе. Может быть, зря она никогда не крутила романы с юными лаборантами, будущими большими специалистами. Повисает неловкая пауза, молчание прерывает он. Конечно же он.

– Скажите, а почему вы выбрали именно эту профессию?

– Прошу тебя, давай не будем о работе. Поговорим о тебе. Расскажи о своей семье.

– Моя семья ничем не примечательна, мне бы хотелось послушать вас.

– Давай без споров. И, пожалуйста, хотя бы здесь обращайся ко мне на ты. Хотя бы сегодня и здесь. А то я чувствую себя престарелой учительницей, которую пригласил на ужин бывший ученик, чтобы показать, как многого он добился.

– Интересное сравнение.

Он даже смеется, а она улыбается, но как обычно сдержанно. Ему кажется, что сдержанность это ее второе имя. Но это в ней даже нравится. В нем бурлит кровь, которую она останавливает своим холодом. Не то чтобы она ему как-то нравилась или занимала слишком большую часть мыслей. Просто за последнее время он к ней как-то привык. И, кстати, это достаточно приятное чувство, если не думать более углубленно. Она смотрит на него внимательно своим «фирменным» строгим взглядом. Он даже думает, что ее взгляд и манера держаться и вправду напоминают учительницу. Вовремя осознает, что не время для таких шуток, а вообще бывает ли время для дурацких шуток?

– Если хочешь молчать, я, в принципе, согласна.

Она откидывается на спину стула и прикрывает глаза, а он силится понять, что за знак она ему посылает.

«Давай, молчи, ты все равно совершенно безнадежен».

«Я тебя испытываю, так что лучше бы тебе сказать хоть что-то, что меня заинтересует».

«Я действительно хочу находиться в тишине».

– У моих родителей есть собака, огромная, я даже не знаю, что это за порода. Мне кажется, какая-то дворовая, но родители все же порой называют странное сочетание букв и выдают его за породу. Да разве это важно? Мне повезло, что у меня несносная сестра, и для родителей, в сравнении с ней, я просто ангел во плоти. И моя мама готовит самую вкусную пасту болоньезе на свете, я клянусь. Я много где пробовал это блюдо, но только дома у родителей это действительно наслаждение. Наверное, это не слишком интересно? Мои родители далеки от науки, если это то, что вас, то есть тебя интересует. Право же, твой взгляд такой испытующий, что я просто теряюсь и действительно чувствую себя учеником, правда, отвечающим у доски. Забавное ощущение. Родители гордились тем, что я решил стать ученым. Моя сестра отдавалась искусству. Мне вообще интересно, есть ли хотя бы какие-то родители, которые одобряют увлечение искусством. Мне кажется, что дочь, которая говорит: «Я хочу стать актрисой», или сын, который сообщает, что он хочет стать режиссером – трагедия для всех родителей. Кроме тех, кто сами когда-то стали актерами, режиссерами и прочими рабами искусства. Но я не беру в счет династии, а говорю о среднестатистических семьях, вроде моей. В моей – быть ученым престижно, а то, что моя сестра связалась с искусством – это: «ну что же, бывает, может, удачно выйдешь замуж». В общем, я попал в точку со своими желаниями. Нет, мои родители совсем не тираны, и у нас прекрасная семья. Большой дом, родители до сих пор любят друг друга, что меня страшно удивляет. Не могу сказать, что я циничен, но с другой стороны, мой опыт и опыт моих знакомых говорят мне, что верить в любовь – глупо. Вы так на меня смотрите, как будто бы я говорю что-то не то. Прости. Ты так на меня смотришь.

С кем в семье у меня ближе всех отношения? С собакой. Шучу. С сестрой, наверное. Мы с ней похожи, хоть и разные, я знаю, что это звучит глупо. Она всегда меня спасала. Покрывала, брала вину на себя. Уступила мне место быть младшим братом. Уступила мне место быть любимым ребенком. А ведь она была куда лучше меня. И есть до сих пор. У нее большое сердце, она милая, она трогательная, и она старается не досаждать людям. В этом ее ошибка, она все время опасается быть обузой. Она все время опаздывает.

Наверное, я должен рассказать о своей личной жизни? Да у меня ее практически нет. Те, кто мне нравятся, считают меня занудным. Да и вообще, я не слишком популярен, будем честны. И мало кто мог меня зацепить. Мне нужна особенная девушка. С умными глазами, с серьезным изгибом губ. Особенная девушка. Или же особенная женщина. Чтобы понимала меня. Слушала и не насмехалась надо мной. Иногда я бываю назойливым, иногда бываю скучным. Моя женщина будет улыбаться, если я слишком назойлив. Улыбаться, как ты сейчас.

Вера допивает свой кофе и действительно улыбается его рассказу. Который совершенно не дал ей никакой информации и никак не раскрыл его. Она почерпнула лишь, что он любит свою семью, и что он любимчик родителей, хотя по нему так и не скажешь. А, может, это всего лишь глупые стереотипы. Когда кажется, что раз он младший и любимый, то должен быть избалованным и невыносимым. А он совершенно очаровательный. Или, быть может, это всего лишь атмосфера?

Она пьёт кофе в компании молодого лаборанта, который рассказывает ей, пусть и не несущие никакого смысла, но забавные истории. Она, наконец, позволила себе немного расслабиться, почувствовать себя женщиной, женщиной, которая просто сидит в кафе и пьет кофе с приятным молодым человеком. Ей кажется, что она такая… нормальная. Она какое-то время может не думать о работе. Она не позволяет себе с ним флиртовать, впрочем, он этого и не ждет, за что она ему благодарна. Отвлеченные темы быстро заканчиваются, она не может сказать сопливо, что они проговорили всю ночь и никак не могли наговориться. Нет, достаточно быстро стали в воздухе повисать неудобные паузы, которые они пытались свести на нет, но получалось неуклюже. Еще быстрее она стала смотреть на часы, незаметно от его взора, впрочем, он тоже следил за временем, но ему было проще, потому что прямо за ее спиной на стене стрелки отсчитывали минуты.