– Что-то случилось? – встревоженно спросил Алекс,подойдя вплотную к жене и заглянув ей в глаза.

– Все нормально, просто мне захотелось пить.

– Ленка, хватит темнить, я тебя сто лет знаю…

– Всего двадцать, не надо меня старить…

– Что слу-чи-лось? – по слогам произнес он, всебольше хмурясь.

– Послушай, у меня умерла мать, я могу погрустить илинет? – довольно грубо воскликнула она.

– Ты из-за этого грустишь?

– Допустим.

– Так из-за этого или нет?

– Да, из-за этого.

– Точно?

– Это допрос? – нахмурилась Лена.

– Нет, это вопрос. Я спросил – точно?

– Точно.

– Хорошо, – хмуро кивнул он. – А то яподумал…

– Что ты подумал?

– Не важно…

– Нет, ты скажи! – все больше кипятилась она, самана себя удивляясь – за двадцать лет брака они ни разу серьезно не ссорились, ивот нате вам…

Алекс сдвинул брови, должно быть, его тоже удивила Ленинавспышка, но он не стал заострять на этом внимание, а, выдержав томительнуюпаузу, сказал:

– Я слышал, в столице объявился Серж Отрадов.

Лена внутренне содрогнулась, но внешне никак своего волненияне выдала – думская закалка позволила выдержать удар.

– И что из этого? – спокойно спросила она.

– Я решил, что ты… – Он как-то затравленно на неепосмотрел и смешался.

– Что я с ним виделась?

Он сжал губы и кивнул.

– Где я могла с ним встретиться? Где? На похороны я неходила, на оглашение завещания тоже! Где, Алекс?

– Мало ли…

– Господи, какая глупость! – выдохнула Лена.

– Нет, это не глупость… Это дурное предчувствие… –Алекс схватил жену за плечи и ощутимо встряхнул. – Обещай мне, что ты небудешь с ним встречаться, даже если он этого захочет! Обещай! Не ради меня,ради себя…

– Хватит, Алекс, мне больно…

– Это мне больно, – хрипло прошептал он, ещекрепче хватая ее. – Мне! Двадцать лет я сражаюсь с призраком! Двадцать летпытаюсь отстоять право на свою любовь… Я из кожи вон лезу, чтобы моя девочкабольше не страдала! И что же? Только я начал верить в то, что нашему бракубольше ничто не угрожает, как этот… этот…

– Нашему браку ничто не угрожает! – горячозашептала Лена, причем непонятно, кого она хотела своей горячностью обмануть –Алекса или себя. – Та моя любовь в прошлом! Я давным-давно перестрадала…Теперь у меня есть только ты…

Неизвестно, поверил ли ей Александр, но он пересталсудорожно сжимать ее плечи, и лицо его уже не походило на маску.

– Хорошо, – кивнул он своей красивой головой. –Я тебе верю…

– Спасибо…

– Только запомни одно… – Он опять нахмурился, иоколо его губ появились скорбные складки. – Если я узнаю, что ты меняобманула… Я тебя не прощу!

– Алекс, перестань, пожалуйста! – взмолилась Лена.

– Ладно, разговор на больную тему закончен. – Онпровел рукой по лицу, как бы стирая с него гримасу скорби, и мирно сказал: –Будем пить чай.

– С пирожными?

– Эх, была не была, с пирожными!

Лена немного фальшиво рассмеялась и достала из холодильникасвои любимые эклеры. Поставив их на середину стола, она уселась напротив мужа,подперла кулаками подбородок и постаралась сосредоточиться на его лице.Красивом, холеном, безупречном лице, которое не будило в ее душе никакоговосторга…

– Кстати, – встрепенулся Алекс, откусывая отэклера смачный кусок. – Почему ты в последнее время не берешь «Линкольн»?

– Что? – сипло переспросила Лена, замирая спирожным в руке.

– Раньше ты постоянно на нем ездила, но вот уже двенедели, как ты его игнорируешь…

– Он сломался, – выпалила она, поспешно кладяэклер на поднос.

– Разве? А по-моему, он прекрасно бегал…

– Вот и добегался. – Лена одним глотком выпилаостывший чай. – Что-то там у него износилось, не знаю что, но мой шоферсказал, что надо его отогнать в сервис…

– Но он стоит в гараже…

– Значит, уже пригнали обратно, – скороговоркойвыпалила Лена и начала суетливо убирать со стола. – Ладно, мне пора!

– Еще нет семи, – удивился Алекс. – Куда тысобралась?

– Пока приму ванну, пока оденусь, будет восемь, а к девятимне надо быть в офисе, ко мне приедут с какого-то регионального телевидения…

– Ну хорошо, моя неугомонная женушка, идиработай. – Алекс встал, потянулся и, чмокнув жену в лоб, направился вспальню. – А я пошел досматривать десятый сон. Пока!

Как только он скрылся в спальне, Ленино лицо резко изменилосвое выражение: из нарочито-спокойного оно стало испуганным, жалким, а вместободрой улыбки на губах появилась страдальческая гримаса.

Боже, боже, боже! Алексу что-то известно! Не случайно же онтак настойчиво выспрашивал о «Линкольне»… А эти ненужные разговоры о Серже…Интересно, откуда он узнал, что Отрадов в Москве? Общих знакомых у них нет,точек пересечения тоже, но Алекс все же осведомлен о его приезде… Странно это!Очень странно!

Лена сжала пальцами виски – от подобных мыслей у нее началапобаливать голова. Она встала со стула, достала из аптечки анальгетик, запилатаблетку ледяным соком. Стало немного лучше, не то от холодного напитка, не тоот обезболивающего. Значит, можно идти в ванну, а потом собираться на работу.

Но полежать в пенной водичке у нее не получилось: тревожныемысли одолевали ее и в ванной, поэтому Лена лишь ополоснулась и помыла голову.Пока готовилась к выходу из дома, размышляла о наболевшем: где Серж сейчас, неуехал ли, вспоминает ли ее или уже забыл? Странно, что он появился на кладбище,ведь он ненавидел Элеонору… Но он появился, а значит, у него были какие-то своипричины… Только какие? Зачем появился у гроба врага? Чтобы плюнуть на могилу?Или убедиться в том, что ведьма действительно умерла?

Погруженная в эти мысли, Лена покинула квартиру.

Неспешно спустилась по ступенькам на первый этаж.

Миновала фойе.

Распахнула подъездную дверь.

Вышла на улицу.

И нос к носу столкнулась с Сергеем Отрадовым.

Анна

Все утро и половину дня Аня потратила на то, чтобы убратьквартиру по-настоящему, или, как бы сказала внучка Элеоноры Георгиевны,расчистить авгиевы конюшни. Мусора в бабусиной обители, действительно,накопилось предостаточно, не говоря уже о пыли и паутине, так что работы былополно. Но к обеду половина дел оказалась переделанной (осталось только выкинутьмусорные мешки, развесить новые шторы, застелить дорожки), и Аня решилаперекусить холодными котлетами и вареным яйцом.