Барон отпустил воротник дедовой телогрейки, спрятал в карман нож.

– Ладно, иди. Никому не сказывай о нашей встрече. Иначе найду…

– Ни-ни! Я нем, как плотва!

Сторож исчез в ночи за подъездной дверью, а Паша решил продолжить поиски. Не верил, не хотел он верить в то, что вместо куша получил золу[49].

Две квартиры первого этажа оказались пустыми, если не считать различного инструмента и рабочей одежды, оставленной строителями. Тяжело дыша и ругаясь, Барон отправился искать свой сейф на четвертом этаже…

* * *

– Паша, ну шо за волынку ты устроил? Я уже смотрел сладкий сон, покуда не услышал твой грохот сверху. Мы будем брать на лапу твоего медведя[50] или шо? – послышался усталый и недовольный голос выходца из Одессы Фомы-сандаля.

Паша только что закончил поиски в квартирах четвертого этажа. Осмотрев последнюю, трехкомнатную, он не сдержался и въехал ботинком в дверь так, что она слетела с петель. Видать, этот шум и потревожил медвежатника.

Барон намеревался подняться на пятый этаж. Веры в то, что кто-то затащил сейф на самую верхотуру, не было. Это очень тяжелая работа – главарь опробовал ее собственным горбом. Да и бестолково искать, коли здесь побывали мусора с автомобилями. Ясное дело – увезли…

Смачно плюнув на ступени, Паша запалил очередную спичку и, освещая лестницу, потопал вниз.

– Забирай, Фома, свой конт и пошли отсюда, – сказал он, заметив стоящего в темноте взломщика.

– Шо, приделали ноги твоему медведю?

Не отвечая на вопрос, Барон угрюмо пробурчал:

– Я бы сейчас напился.

– А есть? – оживился медвежатник.

– Тут неподалеку имеется тихая хата. Такая тихая, что о ней не пронюхала ни одна мусорская ищейка. Найдется там сулейка, найдется и закуска. Идешь?..

Глава тринадцатая

Москва, Безбожный переулок; август 1945 года

Из квартиры номер «12» пятиэтажного дома с лепниной по фасаду доносились крики, шум, топот. Источником этих громких звуков был Анастас Мирзаян. Нервно перемещаясь по квартире, он разбрасывал вещи неверной супруги и, мешая армянский с русским, обзывал ее последними словами. На полу вперемешку валялись платья, блузки, сорочки, нижнее белье, обувь, сумочки, головные уборы…

– За это платье я отдал сто сорок пять рублей! Вот еще одно! И еще!.. А за это габардиновое пальто из Львова я заплатил двести и тридцать накинул сверху!.. – Из спальни в коридор летели дамские сумочки, шляпки разных фасонов. – Посмотри, какой я обеспечил тебе гардероб! Посмотри! Столько дорогих вещей под силу иметь только актрисам и женам очень уважаемых людей! И чем ты за это заплатила?! Шлюха!..

В гостиной на круглом столе, покрытом бархатной скатертью, лежали фотографии нагой Марии. Когда муж предъявил их как неоспоримое доказательство измены, она не стала отпираться. Она просто замкнулась, замолчала. Точно так, как и предсказал в своих психологических умозаключениях Аристархов.

Мирзаян всегда был вспыльчив и в порыве гнева плохо себя контролировал. Помня об этом, он не поехал со службы прямиком домой, а повелел водителю остановиться на полпути. Покинув автомобиль, он побрел до Безбожного пешком, пытаясь унять волнение и скакавшее в груди сердце. Получилось.

Неторопливо поднявшись на пятый этаж, он сделал пять глубоких вдохов. Затем отпер ключом дверь и вошел в прихожую с твердым намерением предъявить бесстыжей супруге фотоснимки и спокойно выставить ее за дверь. Зачем кричать и скандалить, посвящая в семейные дела соседей?

И тут из спальни вышла Мария, лениво застегивая наброшенный на голое тело шелковый халатик. Халатик был куплен всего полмесяца назад за сумасшедшие деньги, а ее чудесное тело, как выяснилось, принадлежало не только ему. На лице молодой женщины застыла фальшивая улыбка, в глазах стояло холодное равнодушие. Это был взгляд сытой змеи, проползавшей мимо застывшего в траве птенца.

И тут Мирзаян сорвался. Отвесив Марии смачную оплеуху, затолкал ее в гостиную и достал из кармана снимки…

Горячая кровь снова шибанула ему в голову, в мгновение ока ему стало наплевать на соседей и вообще на всех. Он бегал по квартире, разбрасывал вещи, пинал двери, стучал кулаком по стенам…

Едва начался скандал, Мария забилась в глубокое кресло. Поджав ноги и закрыв ладонями лицо, она беззвучно рыдала. Лишь изредка в ответ на особенно обидную и громкую брань она поднимала мокрое от слез лицо и просила:

– Умоляю, Анастас, прости меня…

Однако ее слабый голос лишь распалял ревнивца. В ответ на мольбы он снова подскакивал к супруге и в припадке гнева хлестал ее по щекам. А когда она попросила не кричать, чтобы о ссоре не узнали соседи, Анастас и вовсе затрясся в истерике.

Бросив потрошить огромный платяной шкаф в спальне, он ринулся в кухню, схватил большой нож и решительно направился в гостиную…

* * *

За неполных четыре года, прошедших с момента заселения Мирзаяна в пятиэтажный дом по Безбожному переулку, трехкомнатная квартира номер «12» заметно изменилась. Еще до женитьбы на юной Марии в квартире был сделан шикарный ремонт. Добрый человек из хозяйственного управления с китайской фамилией Яньшин вначале помог с бригадой мастеров-отделочников, затем пособил с приобретением дорогих мебельных гарнитуров – гостиного и спального.

Постепенно в комнатах стали появляться очень дорогие вещи. На пол легли редкие персидские ковры. На потолки электрики из хозяйственного управления повесили хрустальные люстры. В зале на высокую напольную этажерку Анастас самолично поставил купленный по просьбе Марии новенький патефон с полусотней пластинок. В серванте на видном месте блестели многочисленные предметы столового и чайного сервизов на двенадцать персон, украшенных знаменитой ленинградской «кобальтовой сеткой». Каждый элемент обстановки и интерьера в квартире, безусловно, вызвал бы волну зависти у жителей соседних домов по Безбожному переулку.

Просторную квадратную кухню по замыслу Мирзаяна отделочники переделали в столовую; помимо плиты, рабочего стола и различных шкафчиков у окна в окружении купленных на аукционной распродаже стройных венских стульев красовался большой обеденный стол.

Не позабыл хозяин квартиры и о своем кабинете. Кроме привычной мебельной пары в виде письменного стола и мягкого стула здесь имелись тумбочка с радиоприемником и удобное кресло возле нее. Сбоку стоял книжный шкаф, а всю дальнюю стену занимал объемный шифоньер из красного дерева, дверцы которого всегда оставались запертыми на ключ. Рядом с висевшими на плечиках дорогими костюмами и сорочками таинственно поблескивал сталью огромный сейф, на боку которого значился инвентарный номер «1172».

* * *

Увидев в руке мужа большой кухонный нож, Мария вскрикнула. Анастас направлялся прямиком к ней с диким лицом, явно намереваясь ударить.

Предательство потрясло его и на