– Ах, хотя бы из пальца! – вдруг повеселел маршал. – Докторунужна кровь из пальца. А из жопы не подойдет?

Профессор совсем растерялся. Он, повторим, был советскимчеловеком и хорошо знал, что сочетание слов «Сталин» и «жопа» шокирующенесовместимо и легко тянет на 58-ю статью Уголовного кодекса. Он сталзаикаться, исторгать из себя какие-то неопределенные междометия, а Берия ивовсе развеселился и, похлопав профессора по плечу, сказал:

– Не бойся, профессор, здесь все свои. Ты же знаешь, устарика геморрой и бывают обильные кровотечения.

На другой день после этого разговора в конструкторское бюрознаменитого самолетостроителя Андрея Николаевича Туполева поступил срочный исовершенно секретный заказ наркомата госбезопасности. Необходимо было вкратчайший срок разработать для нужд советской разведки специальное устройство,которое, будучи тайно вмонтировано в унитаз, могло брать пробы проходящих черезнего образцов человеческих выделений для последующей доставки их в специальнуюлабораторию. Услышав, на что МГБ собирается отвлечь его коллектив, АндрейНиколаевич громко и при свидетелях матерился. Кричал, что он конструкторсамолетов, а не, как он выразился, говноприемников. Что он и все его конструкторскоебюро без выходных и отпусков работают над созданием крайне необходимогоСоветскому Союзу стратегического бомбардировщика «Ту-4», советской летающейкрепости, и переключаться на всякую чепуху он не намерен. Но ему позвонил личноЛаврентий Павлович и поинтересовался, не забыл ли недавний зэка Туполев вкустюремной баланды. Туполев, конечно, не забыл и добавки просить не стал.

Сразу сообщим читателю, что коллектив, возглавляемый ГероемСоциалистического Труда Туполевым, блестяще справился с поставленной перед нимзадачей. Необходимое устройство было разработано и успешно прошло испытания.Весь состав туполевского ОКБ и сам Туполев опробовали его и сдали вэксплуатацию. И через короткое время профессору Вовичу фельдъегерь с пистолетомна боку принес цинковую коробочку, вроде шкатулки, в которой, герметичноупакованные, лежали три пробирки. Вович, дрожа от нетерпения, все этораспечатал, понес пробирки в лабораторию и сам лично, не доверяясь никакимассистентам и лаборантам, провел нужные анализы. Сам размазывал анализируемуюсубстанцию по стеклу, сам капал на нее реактивами, сам приникал к микроскопу.Состав мочи и кала его несколько удивили, но, когда дело дошло до крови, он неповерил своим глазам, а когда поверил, то, потрясенный, стал крутить дисктелефона. До каких-то второстепенных людей дозвонился и потребовал соединитьего с первостепенным, а у первостепенного потребовал немедленной аудиенции,приехал к нему прямо на Лубянку, бросил на стол записанный на бумагу анализ исказал:

– Стыдно, Лаврентий Павлович, над пожилым человеком шуткитакие шутить.

Лаврентий Павлович нахмурился:

– Что такое? Кому вы это говорите? Вы соображаете, где вынаходитесь?

– Да, соображаю, – с вызовом ответил профессор. – Я знаю, выможете меня арестовать или даже расстрелять, но такие шутки я над собой шутитьне позволю.

– Я вас, конечно, могу расстрелять, – любезно улыбнулсяЛаврентий Павлович, – но мне нужно хотя бы приблизительно знать, за что. В чемдело? Чем вы так взволнованы?

– А вы не знаете?

– Я не знаю.

– Если вы не знаете, значит, знают ваши подчиненные, которыесотворили эту дурацкую шутку. То, что вы дали мне для анализа, это не кровьтоварища Сталина. Это вообще кровь не человека, а какого-то животного.

– Животного? – переспросил Лаврентий Павлович. – Какого?

– Не знаю, я не ветеринар. Скорее всего, лошади.

– Угу, – задумался Лаврентий Павлович и стал грызть ноги. –Лошади? Вы в этом уверены?

– Что лошади – нет, а что не человека – на сто процентов.

– Хорошо. Идите домой и спите спокойно. Но если вы надо мнойподшутили или даже ошиблись, вы об этом очень сильно пожалеете.

После разговора с профессором Лаврентий Павлович вызвал ксебе и допросил агента, который добывал материал для анализа. Тот божился, чтовсе сделал точно по данным ему указаниям и представленный для анализа материалбыл получен в результате отправления товарищем Сталиным большой естественнойнадобности.

Берия приказал взять вторую пробу и, без указания наисточник, отправил ее в ветеринарную академию. Тамошние специалисты, проведятщательный анализ, были крайне удивлены и сообщили, что кровь по своему составупохожа на лошадиную, но содержит компоненты, которых у известных пород лошадейдоныне не наблюдалось.

Лаврентий Павлович сильно задумался. Но потом кое-чтовспомнил и велел доставить ему некоторые труды биолога и путешественникаГригория Гром-Гримэйло.

На таких людей, как Чонкин, гауптвахта устрашающеговпечатления не производила. Здесь человека как будто в наказание лишалисвободы, но люди, называемые солдатами, и без наказания были ее лишены.Кормежка здесь была неплохая, даже получше той, которую арестанты потребляли наусловной свободе, потому что повара, отправлявшие на «губу» бачки с едой, ихжалели, старались не обижать, наливали суп погуще и куски пожирнее. А обществоздешнее было тоже по-своему интересное: бандиты, хулиганы и самовольщики. Всеони нарушали, и некоторые неоднократно, законы, уставы, правила поведения,стало быть, отличались некоторым вольнолюбием. Тем были и интересны. Людиположительные, трудолюбивые, законопослушные вызывают в обществе уважение,скуку и сведение скул.