в замке. Императорской, между прочим, шваброй!

– Отнесите, пожалуйста, вещи леди Синдерел в ее покои, – чуть более прохладно приказал император двум слугам, ожидавшим поодаль. Те поклонились и поспешили выполнять. – Леди Синдерел, могу я называть вас Авелиной?

– Конечно, Ваше Величество, – растерянно отозвалась я.

Можете называть меня как угодно, если подпишете разрешение на ведение деятельности. А если еще и парой тысяч золотых отблагодарите за поимку преступника, так вообще прекрасно. Все это я произнесла, разумеется, мысленно.

– Авелина. – Император будто бы опробовал имя на вкус, покатал его на языке и только после этого продолжил: – Сейчас претендентки на роль моей супруги обедают в малой зале. Надеюсь, вы не против, если я сопровожу вас туда? Вы наверняка проголодались после долгой дороги.

Я в карете провела от силы полчаса. И не то чтобы сильно проголодалась.

– Было бы прекрасно, Ваше Величество. Я первый раз при дворе и совершенно не знаю дорогу, – с улыбкой ответила я, осторожно положив свои пальцы на предложенный императором локоть.

Сама же из-под ресниц и удобно свисающих наискось полов шляпки разглядывала нашего императора. Выглядел он довольно молодо, разве что между бровей залегла глубокая морщинка, будто бы он слишком часто хмурился. Яркая синева глаз и легкие кудри сбавляли ему лет пять, отсутствие щетины еще парочку. Но вместе с тем он был хорош собой и привлекателен. Широкий размах плеч подтверждал, что он как минимум может постоять за себя, не менее широкий шаг выдавал спешку в действиях, будто бы каждая его минута расписана. Под такую ходьбу пришлось подстраиваться, а потому уже через каких-то семь минут мы были перед дверьми малой столовой.

Слуги степенно открыли перед нами створки, а на повестку дня вышел новый вопрос: если это малая столовая, то какая тогда большая?!

На нас вскинулось сразу порядка пятидесяти острых взглядов. Они походили на стрелы, пронзающие врагов насквозь, – это досталось мне. Императору повезло больше: там уже прибавилось и обожание, и нежность, и даже ревность.

– Доброго дня, дорогие леди, – все с той же улыбкой произнес император. – Позвольте вам представить еще одну претендентку на роль моей невесты – леди Авелину Синдерел!

По столовой тут же пронеслись шепотки. Ничего внятного я расслышать не смогла, но с любопытством рассматривала и девушек, и внутреннее убранство зала. Отметила и то, что у каждой из дверей стояло по стражнику. А уж какие тут витали запахи! Ммм! Приметила и выпечку дядюшки Грега на столах. Леди мучное, по всей видимости, не ели, а потому она была почти нетронута.

На всякий случай, присев в неглубоком реверансе, невпопад выдала:

– Приятного аппетита!

После чего удостоилась сразу нескольких фырков. Примерно такие звуки издают уличные коты, когда ты пытаешься их погладить, но при этом не принес ничего перекусить.

– Авелина, вы присаживайтесь. – Император кивнул одному из слуг, стоящему у стола, и тот сразу отодвинул для меня свободный стул. И почти на ухо шепнул: – После первого этапа большая часть из них поедет по домам.

Этот тихий шепоток не ускользнул от девушек – расслышать слов они не смогли, но выводы сделали, – и потому, когда за императором закрылась дверь, стрелы взглядов полетели усерднее.

– Спасибо, – поблагодарила я слугу, снявшего с моего блюда клош.

– Аарен так учтив, – заговорила одна из девушек. Ее голос показался мне подозрительно знакомым. – Провожает до столовой всякий опоздавший сброд.

Глянула в сторону говорившей. Да, так и есть. Это оказалась одна из мучениц с кораблекрушения. Леди Клоуз, если я не ошибаюсь. Именно она тараном перла на меня, настаивая достать со дна какие-то ее побрякушки. Судя по увешанной украшениями шее, их со дна все же достали.

– Разве позволительно обращаться к императору по имени? – раздался надменный голос другой девушки.

Глянула и на нее: пухлые губы, светлые волосы, собранные в высокую прическу, и голубые глаза. Вот будто бы героиня с картины Лачини (всех худо-бедно модных известных художников Дэррек тоже заставил меня запомнить!).

– Мы с Аареном все детство вместе провели. – Клоуз даже бровью не повела, словно бы не только подготовилась к вопросу, но и ждала его. – Еще в три года он провозгласил меня своей невестой!

– Странно, что теперь вы в числе многих, – с завуалированной насмешкой ответила блондинка.

Ох-х-х, старый добрый гадюшник! Даже если убийство в библиотеке простое стечение обстоятельств, совпадение и вообще случайность – шел, упал, наткнулся на кинжал, – то я все равно получу удовольствие от этого приключения. С самого детства лишенной подруг и компании сверстниц, мне всегда было жутко интересно, как оно, в женском обществе.

Пока что довольно весело.

– Приятного аппетита, – шепнула девушка, сидящая справа. Я бросила на нее удивленный взгляд, и она открыто, но немного нервно улыбнулась.

– Спасибо, – кивнула я и ответила на улыбку. А уже после потянулась к булочкам дядюшки Грега.

Глава 13

Глава 13

Несмотря на весь свой боевой настрой, к вечеру я оказалась выжатой как половая тряпочка. Обедали девицы долго и со вкусом. Точнее, прием пищи у них занял от силы минут пятнадцать, а вот словесная пикировка часа три. Я слушала внимательно, впитывала и училась. Собственно, именно поэтому сейчас себя тряпочкой и чувствовала.

А впереди еще и бал.

И первый вывод, который я сделала, никак не касался совершенного преступления. Более того, девушки будто бы и забыли о том, что видели в библиотеке, ни словом, ни жестом не показывали свои переживания. Даже не узнали в преображенной мне ту девушку-поломойку. Впрочем, последнее как раз неудивительно.

Не-е-ет, мой первый вывод: для того, чтобы быть аристократкой, нужно очень много сил и терпения. В какой-то момент мне даже показалось, что, начиная с трех лет, у них было множество преподавателей по совершенно особым искусствам. Почти уверена, что с девяти утра до полудня их всех обучали искусству бесполезного трепа, с часу до трех умению завуалированно поддеть собеседника, с четырех до семи насмешливым и надменным лицам, а после… А после, в принципе, можно и свободное время дать. Все самое важное уже пройдено.

За столом сидело множество девушек, предпочитающих отмалчиваться и явно витающих в облаках, не придающих никакого значения всем этим бесполезным беседам. Но, памятуя о сплетнях