— Нет, Стас, мы говорили о тебе.

Руки так сильно сжали руль, что кожа оплетки под пальцами жалостно заскрипела. Непроизвольно стиснул челюсти, чувствуя, как начинают гореть щеки. Хорошо, что под бородой это свойство, присущее романтичным барышням, надежно скрыто.

Стрекоза четко уловила остроту моего настроя, поэтому практически сразу продолжила говорить, не дожидаясь расспросов.

— На прошлой неделе некто под ником taker-best-hacker предложил твоему отцу купить коды доступа к системе «OKTA-security», с которыми можно без труда получить данные клиентов, пользующихся вашими услугами кибербезопасности. Игорь Сергеевич естественно на предложение откликнулся, не смотря на то, что сумма, требуемая такером-хакером, оказалась весьма и весьма внушительная. Злоумышленник, безусловно, рассчитывал либо на значимость семейных уз в данном вопросе, либо на существующий между вами конфликт. В любом случае, это кто-то приближенный. Тогда твой отец рассказал обо всем мне. Вовлекать посторонних в это дело было опасно, любая утечка информации на этот счет существенно бы навредила ОКТА-Лаб. Перед тем, как выкупить ключи, запросили проверку. Игорь Сергеевич знал, что «Стройдеталь» ваш клиент, поэтому было решено заполучить информацию именно о них, но при этом он запросил такие данные, чтобы в случае чего вы с легкостью избежали уплаты неустойки. Все должно было произойти тихо и незаметно, как для «Стройдетали», так и для вас, но говнюк-такер оставил после себя гребаного червя. Сделка состоялась вчера. Перед тем, как заплатить, мы проверили ключи еще на двух ваших клиентах. Там мы тоже украли лишь незначительный мусор, на этот счет можешь не беспокоиться. Но дело в другом, Стас, я смотрела коды… Они дают полный доступ, все права на любые действия в системе «OKTA-security». Ты ведь понимаешь, что это значит? Тебя предали. И сделал это кто-то из тех, кому ты безоговорочно доверяешь.

По мере ее рассказа что-то внутри меня безвозвратно угасало. Словно умирала часть души. Я считал, что живу обычной размеренной жизнью, и все у меня прекрасно, но на деле оказалось, мир вокруг давно перевернулся с ног на голову. Среди друзей есть предатель. Отец, с которым мы на ножах более шести лет, тайком прикрывает мою задницу. А соседская девчонка, которую я толком-то и не знаю, кажется, ориентируется в моей жизни лучше меня самого.

— И почему все это надо было делать за моей спиной?

— А я говорила Игорю Сергеевичу, что тебе это не понравится.

— Почему нельзя было просто прийти ко мне? Почему отец обратился к тебе? — сказал это и понял, что прозвучало как будто с обидой. Нахмурился. Совсем не об этом я сейчас.

— Ну как же, Станислав Игоревич, вы же запретили папеньке вам звонить, писать, приезжать. А он, знаете ли, злопамятен ровно настолько же, как и вы, — саркастично ответила Феврония,

— Сколько?

— Что сколько?

— Сколько отец заплатил?

— Не знаю.

— Врешь. Сколько?

— Я правда не знаю, Стас. Много. До хрена!

Наверное, даже сквозь гул автомобиля было слышно, как скрипнула моя челюсть. Стрекоза смягчила тон и, практически умоляя, заговорила вновь.

— Вам надо помириться, Стас. Забыть уже тот идиотский разговор, где каждый нес полнейшую ерунду, которую на самом деле не думал. Это так глупо цепляться за слова, сказанные в порыве гнева. Подумай над этим, Стас. Хорошо подумай. И позвони бабушке. Не спит она. Ждет.

И отвернулась к окну, четко давая понять, что она все сказала и дальше продолжать наш диалог не намерена.

А я собственно воспользовался последним ее советом и позвонил поздравить нашу дорогую Ульяну Андреевну с днем рождения. Стрекоза оказалась права, бабуля вовсе не спала. Она радостно и бодро благодарила нерадивого внука за теплые слова, а затем в ультимативной форме пригласила в выходные на праздничное чаепитие, не забыв при этом поинтересоваться, как устроилась в ее квартире деточка, хорошо ли я за ней приглядываю, и не вляпалась ли она в очередную историю.

Не очень устроилась.

Но решил об этом пока не рассказывать.

Весь дальнейший путь до дома мы проделали в абсолютном молчании.

Также молча вернулись домой. Стоило отметить, что, даже совершенно не разговаривая друг с другом, нам оставалось весьма комфортно рядом, в том числе и в быту. И как-то по-своему уютно. Поочередно, не толкаясь в коридоре, сходили в душ. Стрекоза забросила вещи в стирку, пока я раскладывал из пакетов еду из ресторана. Не проронив ни слова, поужинали, вымыли посуду, а затем каждый из нас проследовал на свое спальное место, надел свои наушники и уткнулся в свой ноутбук.

По возможности отгородились друг от друга, потому как на данный момент каждому из нас было необходимо личное пространство и уединение. Но при всем при этом напрочь отсутствовало чувство одиночества, внутреннего холода или тоски. По крайней мере, у меня. Достоверно говорить о чувствах Стрекозы я бы не рискнул, ибо, копной розового шелка, словно противотанковой броней, надежно скрыты все ее мысли.

А сейчас мне бы очень хотелось их узнать.

Потому что слишком тревожно пульсировала не ее тонкой шее жилка, слишком нервно поджимались до сих пор слегка припухшие и еще более малиновые губки, предательски подрагивали тонкие пальчики.

Не знаю, чем занималась Феврония. Не похоже, чтоб играла, о чем свидетельствовал графический планшет, но выглядела при этом девчонка очень сосредоточенной, даже сердитой, щурясь, вглядывалась в монитор, не смотря на смешные круглые очки в тонкой золотистой оправе. Кажется, что-то рисовала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я же старательно разгребал собственные проблемы, тщательно обдумывая полученную информацию, но мысли то и дело спотыкались о воспоминания прошедшего вечера.

Зачем?

Или не так.

Почему?

Почему я поцеловал Стрекозу?

Чем она цепляет моего внутреннего зверя, в существовании которого ранее не было и доказательств? Меня постоянно окружают женщины абсолютно разных возрастов, типажей и темпераментов, они все в той или иной степени проявляют ко мне интерес, порой даже чересчур настойчиво, но ни одна не вызывала во мне даже желания познакомиться.