эти комиксы, фильмы, сериалы, радиопостановки. Люди готовы были поверить во что угодно, хотели верить. Это казалось таким загадочным. Сколько было всего? Инопланетяне в Розуэлле, Зона 51. А потом случились мутанты в восьмидесятых, захватившие президента. Мир окончательно запутался, необычных людей стали бояться, а скептики сказали – мы же говорили. Но теперь, мне кажется, всё иначе. Сначала Супермен, теперь ты. Но Супермен – пришелец, а ты – совсем другое дело. Ты – коренной американец. Это говорит нам о том, что любой может сражаться рядом с богом, что можно быть хорошим парнем и без суперсил. А если суперсилы и есть, то вот как их нужно применять. Это формирует модель. Пример для подражания. На вас смотрят другие и хотят быть такими же. И ты, Тони, сейчас – символ для всех. Ты и Чёрная вдова, Соколиный глаз. Это удивительно. А ещё объявили, что у вас новенькие. Среди них есть Сокол, который тоже обычный человек.

- Или Ястреб?.. – Задумался Старк.

- Сокол же… Разве нет? – Сказала Триш неуверенно.

- Может и Сокол. Всё время забываю.

- Тони… - Заулыбалась Пэтси. – Но как же?

- Имя я так и не запомнил. – Безучастно пожал плечами Старк.

- В общем, что я хочу сказать… Мир лихорадит, и здорово лихорадит. Пришельцам не доверяют. К кому-то вроде Супермена и Супергёрл появляются вопросы. Я слышала, в правительстве обсуждают законопроект о регистрации пришельцев. Растёт общественное волнение. Меж тем люди смотрят на вас и тоже хотят быть героями. А те, кто обладает каким-то удивительным даром, вынуждены скрываться или просто не могут никуда приткнуться и быть как-то полезны. Есть кто-то вроде Человека-Паука и Сорвиголовы, которые появляются в интернете, и мы видим, что это не обычные люди, но эта их борьба, она… непродуктивна. Бессмысленна. Ты замечаешь всё это, Тони? Я просто хочу сказать, что должно появиться что-то, что возьмёт это всё под контроль. Прости, может, это вино, и я бессвязно выражаю свои мысли. Но ты ведь понял меня?

- Я понял. Но я совершенно не знаю, что тебе сказать.

- Я всё же закончу свою мысль. В общем, мне кажется, всё это должно как-то регулироваться. Должен быть порядок. И если бы человек вроде тебя стал лицом этого нового порядка, это было бы самым верным выбором. – Вся её пламенная и несколько бессвязная речь завершилась, и Триш смотрела на Старка, ожидая ответа.

Он мог сказать бы ей, что он, конечно, всё это видит. Видит мир, который скачет галопом так стремительно, что за ним не успеваешь. Видит как нараждаются новые проблемы, а на старые всё ещё нет решения. Мог бы сказать, что и сам он пытается сделать хоть что-то, начав с того, что взял под своё крыло Человека-Паука. Мог бы сказать, что, зная обо всём этом значительно больше, он пропорционально этой степени знания куда больше вовлечён и обеспокоен происходящим. Мог бы сказать, что, разумеется, у него есть варианты и предложения по решению всех этих проблем. И в конце, если бы вдруг он стал донельзя честен и откровенен, он мог бы сказать, что он сам не знает, какой вечер станет для него последним. Что живёт он одним днём и сейчас старается сберечь лишь тех, за кого он отвечает. Каждого своего друга, подопечного и работника.

- Я всего лишь бизнесмен, Триш. Я не из тех, кто стоит впереди и несёт знамя. – Сказал он лишь это. Пыл Патрисии мигом угас. Она тускло откинулась на спинку стула и выпила вина.

- Я понимаю. – Сказала она серо, не найдя, судя по всему, своей пламенной речью в собеседнике никакого отклика.

В лифте спускались молча, переваривая не только ужин, но и весь последний разговор. Лифт был отдельный, и им не пришлось проходить через общий зал. С официантом не расплачивались, Триш догадывалась, почему: счёт автоматически был направлен в компанию Старка. В лифте было немного теплее, чем на балконе, и Пэтси, кутаясь в плащ, вдруг ощутила озноб. Спустившись, они прогулочным шагом побрели в сторону её дома. Ночной Нью-Йорк встретил их по обыкновению миллионами огней, шумом и паром из колодезных люков; в этом гуле городских улиц они какое-то время шли молча. Идти было всего пару кварталов; Пэтси вспомнила, как ещё совсем недавно всё гадала, на что же рассчитывает Старк, приглашая её на ужин. Сейчас, оглядываясь на весь день и вечер, она была… Она сама не знала. Восхищена, удивлена и почему-то разочарована. Это последнее чувство она хотела побыстрее понять, найти ему точное определение, нужное слово, объяснение. Совсем скоро оно нашлось. Отчего-то Пэтси себе нафантазировала, что Тони Старк – флагман перемен неспокойной Америки, первый её страж, дозорный их безопасности. Почему-то она вдруг решила, что отныне он должен жизнь положить, обеспечивая спокойный сон всей стране, что вся его забота должна быть брошена на мир во всём мире и благополучие человечества. И вдруг пришло осознание, что разочарование это ей нравится. Она идёт по улице не с Великолепным-Богоподобным-Мистером-Старком, с которым боишься сказать лишнее слово, а красавцем, который просто провожает её до дома. Не с недосягаемым одухотворённым мессией, устремлённым в светлое и чистое будущее, старающийся обратить новую душу в свою веру, а с мужчиной, который смотрит на Пэтси, как и подобает смотреть мужчине на женщину. Это разочарование её вполне устроило. Он – настоящий. Не из тех, которому при встрече нужно кланяться в ноги господин-мистер-сэр-Старк, а из тех, с которыми даже страстный секс у неприкрытого витражного окна не кажется безумным и запретным. Она уловила это в нём. Меж тем, Пэтси абсолютно не знала, что сказать Тони в момент прощания. Чего хочет он? И, главное, чего хочет она сама? За весь день он не отпустил ни одной сальной шуточки ниже пояса, не выдал какого-то двусмысленного намёка. Она была ему за это благодарна. Триш была чистоплотна и держалась строжайшей аккуратности – её опрятная квартира в любой день недели не вызвала бы замечаний у самого взыскательного гостя. Сама же девушка всегда была в высшей степени ухожена, и в этом отношении любое продолжение вечера не выставило бы её в невыгодном свете.

Но… Что скажет она ему?

- Можешь не удалять мой номер. – Оторвал он вдруг даму от её мыслей. А меж тем замечание это вполне актуальное. Что будет после того, как они распрощаются?

- А… - Выдернутая