Зубы стучали от холода, но от близости Джера кожа снова вспучилась крупными мурашками, согреваясь. Он сгрёб меня в охапку, прижал крепко, обнял. Спрятал от холода. Я распласталась, как ящерка на горячем камне — хотелось стать ещё ближе, проникнуть ему под кожу, свернуться доверчивым щенком у сердца.

— Прости меня, — ментор вытащил длинную заколку Сирены из моей причёски, расправил локоны по плечам. — В последнее время чувствую себя скверно. Всё время хочется напиться…

— Ты и напился, — я потёрлась щекой о его грудь, стиснула в кулаки сорочку.

Боги, какое это удовольствие! Неторопливое, томное, нарастающее. После тревог, острых эмоций и ожиданий обернуться в теплое кольцо рук ментора.

— Связь крепнет, — продолжил оправдания Джер. — Я опьянел не от хмеля, а от твоего страха. Нового, иного — смешанного с удовольствием. Раньше ты так боялась только меня. И я… — он осёкся, задумался.

— И ты приревновал, — бездумно промурлыкала я себе под нос.

Сразу же осознала, что ляпнула и застыла. Думала, он нахмуриться в ответ или задумается над моими словами. Но Джер только рассмеялся. Как-то отчаянно, бессильно, но жутко заразительно. Будто я озвучила то, что он сам не хотел говорить вслух.

И я подхватила его смех. Встряхнула полегчавшей головой, откинула назад волосы и расхохоталась, глядя на смеющегося ментора.

Разве мы шутили?

Разве было в этом хоть что-то смешное?

Разве мог ментор ревновать мейлори из-за её страха?

— Меня ты боялась гораздо сильнее, — с какой-то извращённой гордостью заявил Джер. — Кажется, я этого и добивался. Наговорил тебе… Как ты там сказала… Детской чуши?

— Ребячьей чуши, — всё ещё хохоча, вспомнила я дурацкое выражение. — Да в тот миг я была твоим ментором! И испугалась совсем не обидных слов, а только твоего вида… — я снова хлюпнула носом, но уже радостно. — Видел бы ты себя — настоящий Чёрный Консул! Жуткий и ужасающий! Никогда больше так меня не пугай!

Я улыбнулась широко и открыто, обхватила ладонями его лицо. Заглянула в глаза, пытаясь уловить каждое изменение, каждый малейший отклик. Ожидая обещания, что больше никогда…

Но Джер молча выдержал мой требовательный взгляд.

Едкая, ядовитая темнота потекла по венам вместо пульсирующего счастья. Улыбка с каждой долей секунды становилась всё менее искренней от его молчания. Мы больше не смеялись, зато оглушительно заголосил Каас. Разразился таким унизительным хохотом, от которого глаза сами собой подёрнулись пеленой.

— Мне понравилась твоя прошлогодняя идея с преображением, — дёрнул уголком губ Джер. — Решил, что ты тоже оценишь.

Только вот было это невесело… Он перевёл взгляд на мой знак соединения, погладил его кончиками пальцев. И с каждого словно била колючая молния, пронзала меня насквозь. Я склонила голову, наслаждаясь этой лаской. Замешанной на страхе, тревоге, сомнениях…

— У меня для тебя есть подарок, — торопливо прохрипела я.

Встряхнула волосами, пытаясь заглушить безумный голос Кааса и дурманящий коктейль чувств. Запустила руку в сумку, нащупала шерстяного уродца. Хоботорог не желал покидать цыплячье нутро, нарочно цеплялся лапами за стенки. Но я всё же извлекала его на слабый свет и протянула ментору.

— Вот, — я сглотнула вязкую слюну и задрожала от гаденькой тревоги. — Приносит счастье.

Джер поник. Вместо ответа он устало прикрыл глаза, потёр переносицу. Выдохнул так тяжело и горестно, будто я не подарок ему сделала, а выкинула очередную глупость. Я почувствовала себя Толстым Моном. Но не сдалась.

— Если подарить его тому, кого… — голос сорвался на истеричный писк. — Если подарить близкому человеку… — попыталась я подобрать слова, но ничего не выходило, поэтому решила просто представить свой подарок: — Это…

— Это хоботорог, — однозначно узнал Джер. — Я знаю, кому Линда советует их дарить. Спасибо, Юна.

Он забрал вязаного чудика и натянул улыбку. Почти ровную.

Неловкость встала между нами колючей преградой. Даже большей, чем Демиург или Орден Крона.

— Просто других уже разобрали, — принялась я рассматривать свои руки. Некрасивые. Все в царапинах и шрамах. — Думала, что тебе может понравиться. В прошлый раз ты говорил о поделках Линды с таким оживлением…

— Это лучший подарок за всю мою жизнь, — с грустной улыбкой сообщил ментор.

Он так обречённо и горько смотрел на нелепую морду хоботорога, будто искал в нём ответы на все трудные вопросы в мире.

— Уродливая игрушка? — фыркнула я, прячась за волосами.

В носу защипало. Но Джер справился со своей неожиданной тоской и взглянул на меня открыто.

— Это доказательство того, что моя мейлори подарила торжественный ужин Линде, — он снова потёр мои плечи, которые уже успели заледенеть без его объятий. — Может, это маленькое дело — самое большее, что ты сделала для Квертинда. И при этом даже никого не убила.

Я осторожно повела плечами, высвобождаясь.

— Ну, День Династии ещё не закончен… — попыталась придать голосу игривости. — У меня с собой даже оружие есть!

Для убедительности задрала юбку и резко вытащила Кааса, радостно блеснувшего перед взором Джера. Но он не отстранился, а наоборот — подался ко мне ближе. Я сделала нервный шаг назад.

— Ещё это признание, — взгляд ментора стал настойчивее и решительнее. — И я могу на него ответить… Своим признанием. Хочешь?

Он сделал ещё шаг ближе, и я упёрлась лопатками в дверь святилища. Отрицательно замотала головой. Я что, отказывалась от своей мечты? Джер ведь хочет сказать, что любит меня, правда? Он в этом хочет признаться?

Я просто… Боюсь своих желаний. Теперь — боюсь.

Между мной и ментором на этот раз повисла колючая преграда не в виде неловкости, а в виде тускло поблескивающего кинжала. Я медленно опустила его, но Джермонд поймал мои руки, обхватил горячими ладонями поверх рукояти. Упер кончик лезвия себе в грудь. И почти напоролся сам — подошёл так близко, что я вжалась в дверь. Всхлипнула сдавленно и распахнула глаза от незнакомого, почти болезненного вожделения.

— Одним ударом, Юна, — прошептал Джер. — Во имя Квертинда.

Прежде, чем я сделала следующий вдох и впустила в сознание новую мысль, дверь за спиной скрипнула, открылась. Мы оба с шумом рухнули внутрь святилища. Брякнулись на каменный пол перед взором создателя, как два самых отъявленных грешника.

Успели сгруппироваться — как смогли. Я больно ударилась бедром, разбила локти. Джер, кажется, тоже — подставил руки, чтобы не придавить меня своим весом. Каас звякнул о холодный каменный пол, отлетел к ногам бронзового бога. Я застонала — от боли, разочарования, облегчения. Кипящая смола, секунду назад разрывающая мои вены, скрутилась пульсирующим комком внизу живота.