Заведующий отделом науки ЦК Юрий Жданов представил Суслову записку о «засоренности» кадров в основных научных институтах:

«В ряде институтов Академии наук имеет место тенденциозный подбор кадров по национальному признаку… Среди физиков-теоретиков и физиков-химиков сложилась монопольная группа – Л. Д. Ландау, М. А. Леонтович, А. Н. Фрумкин, Я. И. Френкель, В. Л. Гинзбург, Е. М. Лившиц, Г. А. Гринберг, И. М. Франк, А. С. Компанеец, Н. С. Мейман и др. Все теоретические отделы физических и физико-химических институтов укомплектованы сторонниками этой группы, представителями еврейской национальности».

В списке Жданова-младшего – выдающиеся ученые, будущие лауреаты Нобелевской премии. Оставшись без них, советская наука сильно обеднела бы, но это чиновников не волновало. В ЦК составили таблицу евреев – академиков, членкоров, докторов и кандидатов наук.

В конце марта 1949 года министр высшего образования СССР Сергей Васильевич Кафтанов отправил в ЦК записку «О крупных недостатках в подготовке кадров физиков и о мерах по их устранению». И приложил к ней списки преподавателей физики с указанием национальности – как будто именно анкетные данные определяли способность понимать современную физику и обучать ей студентов.

Уже наметили провести Всесоюзное совещание физиков для преодоления «недостатков» в преподавании и изучении физики. Готовить совещание поручили отделу пропаганды и агитации ЦК. Уже заседал оргкомитет, выявлявший «недостатки» физической науки. Но в порядке исключения физиков не тронули как «полезных для государства». Вмешался руководитель атомного проекта академик Игорь Васильевич Курчатов. Он доходчиво объяснил Берии, отвечавшему за атомный проект, что без этих людей ядерную бомбу не создать. Лаврентий Павлович обратился к Сталину, и физиков оставили в покое.

9 апреля 1949 года секретариат ЦК принял постановление:

«Во изменение постановления ЦК ВКП/б/ от 31 января 1949 года отложить созыв Всесоюзного совещания заведующих кафедрами физики высших учебных заведений и научных работников Отделения физико-математических наук Академии наук СССР ввиду неподготовленности этого совещания».

Но дремучее и агрессивное отношение к современной физике и физикам-теоретикам сохранялось.

13 июля 1949 года отдел пропаганды и агитации ЦК сигнализировал Суслову:

«Сегодня на Всесоюзном совещании заведующих кафедрами марксизма-ленинизма и философии должен быть прочитан доклад президента Академии наук СССР С. И. Вавилова “Современная физика и буржуазная идеалистическая философия”.

Текст доклада, представленный в отдел вчера, имеет ряд серьезных недостатков, без устранения которых доклад прочитан быть не может.

Тов. Вавилов проводит мысль, что при изучении микроявлений не могут быть применены даже наиболее широкие и общие законы физики. Он говорит о неприменимости понятий обыденной жизни в атомной физике, получается, что в новой физике должны быть отброшены и такие неотъемлемые атрибуты материи, как пространство и время.

Тов. Вавилов ни словом не упоминает о решениях ЦК ВКП(б) по идеологическим вопросам, о роли большевистской партии в деле идейного вооружения советских физиков. Он приходит к неверному выводу о том, что идеологические основы советской физики не являются передовыми в физике всего мира. Он ставит вопрос о необходимости “печатать, обсуждать иностранную физико-философскую литературу”, умалчивая о задаче создания работ по физике, проникнутых духом боевой партийности.

Считаем необходимым:

а) Чтение доклада т. Вавилова отложить.

б) Поручить министру высшего образования т. Кафтанову совместно с т. Вавиловым устранить недостатки доклада и представить в Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП/б/ исправленный текст».

Открытие теории относительности и квантовой механики изменило не только саму физику. Разрушались привычные представления, которые формировались классической физикой. Но современная физика оставалась недоступной людям, не имевшим серьезных познаний. Агитпроповские догматики не желали сознавать, что наука развивается стремительно и продолжали возмущаться такими выдающимися учеными, как глава Академии наук Сергей Вавилов.

В июне 1952 года газета «Красный флот» (орган военно-морского министерства), поместила разгромную статью члена-корреспондента Александра Александровича Максимова «Против реакционного эйнштейнианства в физике».

В статье говорилось:

«Теория относительности Эйнштейна, несомненно, пропагандирует антинаучные воззрения по коренным вопросам современной физики и науки вообще. Воззрения Эйнштейна повели физику не вперед, а вспять как в отношении теории познания, так и метода. Уже многие физики сознают, что теория относительности Эйнштейна – это тупик современной физики».

Академик Владимир Александрович Фок, лауреат Сталинской премии и будущий Герой Социалистического Труда, обратился в ЦК:

«Эта статья может нанести серьезный вред развитию советской науки и техники и воспитанию нашей молодежи, так как совершенно искажает и даже отрицает ту физическую теорию, на базе которой развивается вся современная физика, в том числе ядерная и атомная физика».

После смерти Сталина открытые нападки на теорию относительности Альберта Эйнштейна и квантовую механику прекратились. Но все эти люди остались при должностях. Возглавляли кафедры в высших учебных заведениях, редактировали научные журналы, руководили научными издательствами и научно-исследовательскими институтами. Целые поколения научной молодежи ходили к ним на лекции, трудились под их руководством в НИИ. Не этим ли объясняется то, что когда старое поколение физиков ушло, таких открытий и достижений отечественная наука уже не знала? Погром фундаментальной науки в последние сталинские годы определил состояние научной жизни страны на целые десятилетия.

Готовивший совещание физиков, которое должно было завершиться разгромом сторонников теории относительности, заместитель министра высшего образования Александр Васильевич Топчиев стал главным ученым секретарем Академии наук; он определял повседневную жизнь научного сообщества страны, затем его сделали вице-президентом АН СССР.

Михаил Андреевич Суслов играл ключевую роль в идеологических кампаниях, которые рождают своего рода безумие. Возникает привычка одобрять и поддерживать любые почины и кампании, какими бы безумными они ни были. Пропадает способность к трезвому анализу. Это грозит оскудением интеллектуальной, духовной, научной жизни.

Яркие, необычные, инакомыслящие молодые люди не находят себе применения. А, как показывает история, именно такие люди совершают великие открытия в науке, создают выдающиеся произведения в литературе и искусстве. Но в обстановке давления они замыкаются, опасаясь раскрыться, проявить себя и быть опозоренными, выставленными на посмешище. Не совершают того, для чего рождены. Какой ущерб для страны!

Суслову поручили курировать и работу Еврейского антифашистского комитета, что его явно не обрадовало.

Что это за комитет?

В конце 1941 года в Москве приняли решение образовать Еврейский антифашистский комитет – наряду с всеславянским, женским, молодежным и комитетом советских ученых. Все эти организации были ориентированы на пропагандистскую работу за границей. Использование советских евреев для психологического воздействия на мировое общественное мнение, прежде всего на американцев, было сталинской идеей. Евреи по всему миру собрали и передали Советскому Союзу 45 миллионов долларов – в те годы это была немалая сумма.

А теперь Михаил Андреевич чувствовал: комитет, созданный в войну для борьбы с нацизмом, не только больше не нужен, но и вызывает раздражение вождя. Он сразу попытался избавиться от обузы и в сентябре 1946 года предложил обсудить работу ЕАК на заседании Оргбюро ЦК. Поручил своим подчиненным проверить деятельность комитета. Сотрудники отдела внешней политики неустанно подбирали материалы, пока они не понадобились «наверху». Тогда Суслов составил записку в ЦК: «Еврейский антифашистский комитет