вылетают из гаубичных стволов под большим, почти отвесным углом. При такой стрельбе достигается наименьшее рассеивание. Снаряды опускаются на цель как бы сверху, “падают с неба”. Но если при этом снаряд заденет какое-нибудь препятствие, например, ветку дерева, то разрыв может произойти буквально над головами корректировщиков.

Команды подает Ефим. Я наблюдаю. Для надежности данные готовим параллельно, потом сверяем.

Комбат подзывает к телефонному аппарату Ворыханова:

— Начинаем работу. Первое орудие — к бою.

— Готово.

— Одним снарядом. Осколочным. Огонь!

Первый же разрыв недалеко от цели. Небольшой корректив. Снова глухой звук гаубичного выстрела; снаряд прошуршал над нашими головами; разрыв точно в проходе минного поля.

— Все в норме.

— Ложатся как миленькие. Точно в проходе. Справа копна, слева кусты.

Проход в минном поле — перед глазами. В ходе пристрелки ни одна мина не детонировала.

Раухваргер решает — еще одним ударить по самому краю прохода:

— Левее 0-05. Прицел…

Выстрел. Очередной снаряд летит к цели. И вдруг почти над нашими головами — разрыв. Вниз — осколки. Взрывателем задело за верхушку сосны! Снаряд разорвался, не долетев до цели.

Словно оглашенные ныряем в траншею. Оглядываемся — как будто целы. Осколки разлетелись немного в стороне от нашего наблюдательного пункта. Повезло.

Прекращаем стрельбу:

— Записать установки.

Наносим на карту пристрелянную полосу. Отряхиваемся от земли, просыпавшейся с сосен хвои. Ефим докладывает Харитошкину о результатах проведенной пристрелки. О неприятной концовке помалкиваем.

В двух шагах минное поле

В середине сентября наши войска прорвали немецкую оборону и освободили город Бауска. 4-я ударная армия действовала на правом фланге. Ее соединения двигаются теперь на северо-восток, вновь к Даугаве. Район сосредоточения 891 ап после марша — Жукас. В последующем ось наступления Страутини — Бирзе — Аурмани.

Прорыв у Бауски осуществили соседи слева. Наши батареи только прибыли. Раухваргер и Миронов со взводами управления впереди. Теперь надо быстрее двигать в прорыв.

Модин переговорил по рации с Харитошкиным. Подзывает меня:

— Следующий рубеж обороны противника километрах в десяти. Времени в обрез.

Через полчаса сюда подойдет восьмая. Встречай, связывайся с Ворыхановым.

— Задача? Маршрут?

— Возьми мою карту. Красным обозначены маршрут, район сосредоточения. Твоя задача — выбрать огневую позицию и поставить на нее батарею.

— Ворыханов в курсе?

— Команду получил. Теперь главное — найти удобное место. Прорывавшая оборону дивизия ушла вперед. Наша полоса — справа.

Дело к вечеру. Днем лил дождь.

Встречаю батарею. Взбираюсь в кабину первого Студебеккера. Там — старший на батарее. Теперь мы в кабине втроем.

Осторожно проходим бывший передний край. Дорога разбита, но слегка наезжена. Под колесами липкая грязь, мелкие сучья, лапник, какие-то тряпки. По сторонам — предупреждающие таблички — мины.

Дорога сворачивает вправо. Дальше идет чистая, слегка наезженная полоса. Темнеет. Извилистой лесной дорогой выбираемся из леса на опушку. Двигаться дальше рискованно. Решаем поставить гаубицы на временную огневую. Размещаемся у самой кромки леса.

Машины маскируем в лесу на небольшой поляне. Там же “фордик” с кухней.

Хозяйственное отделение на конной тяге подтянулось позже.

Ворыханов подзывает командиров орудий — Петра Можарова, Владимира Лозинского, Ивана Выдрицкого, техника-лейтенанта Василия Кукушкина. Приказывает накормить людей и отдыхать. Все устали. Кто-то заваливается в траву около гаубиц, не дожидаясь ужина.

— Отдыхать посменно, часовой — у каждого орудия.

Устраиваюсь рядом с огневой. Мне не совсем понятно, где именно проходил передний край. Судя по всему, мы его пересекли. Но можно ли двигаться дальше по опушке леса? Проезжал ли здесь кто-нибудь до нас?

Ворыханов предлагает трофейное одеяло. Решаем с утра разведать и уточнить дальнейший маршрут.

Поднимаюсь, едва забрезжил рассвет. Повар готовит завтрак. Серое небо, постепенно рассеивается небольшой туман. Трава сырая. Не исключено, что опять польет дождь.

Прошелся вдоль опушки. Рядом с огневой позицией небольшое поле, полуразрушенный хутор. Яблони. Все заброшено. Заросло травой, сорняками, крапивой.

Двигаться, очевидно, следует вдоль леса. Прежде чем пройти несколько вперед по предполагаемому пути, хочу посмотреть, что представляет собой тропа, ведущая в поле. Судя по всему, ею давно не пользовались.

Прохожу мимо плодовых посадок. Пробираюсь через какие-то заросли, крапиву. Привлекает внимание полоса сена. Длинный, слегка закрученный виток почерневшего сена. Под ногами мокрая трава. Чуть в стороне расстелено по земле мокрое от дождя и утренней росы сено — старое, почерневшее от влаги и времени.

Останавливаюсь. Почему сено слегка закручено, почему выложено длинной полосой? Непонятно. Кому это потребовалось на заброшенном поле вытянуть ровную полоску сена?

Продолжаю осматриваться. Высокая трава, бурьян, редкие кусты. На траве — погибшая кошка. Рядом воткнуты слегка почерневшие деревянные колышки. Над самой землей протянута тонкая проволока.

Стоп. Не двигаться!

Удваиваю внимание. Понимаю, дальше идти нельзя. Жгут сена, рядом с неглубокой канавкой, проложен неспроста.

В двух-трех метрах от меня — мины!

Очевидно, полоса почерневшего сена не просто брошена; выложена здесь не случайно. Аккуратно уложенное кем-то сено — своего рода ориентир, возможно, граница минного поля. Сразу за полосой мокрого сена установлены прикрытые травой, кустами мины — противопехотные, прыгающие. Заденешь за проволоку, моментально сработает пиропатрон. Подбросит мину вверх — на пол метра или чуть выше.

Мины напоминают черные груши. Начинены шариками, обрезками металла. Их называют «лягушками». При касании проволоки шариковые мины взлетают вверх, а их содержимое (шарики!) на уровне ног или живота разлетается в разные стороны. Кошка, пробегавшая по полю, задела проволоку и подорвалась на прыгающей мине.

Продолжаю осматриваться. Чуть дальше — слегка выцветшие квадраты дерна.

Под ними могут находиться нажимные или противотанковые мины.

Вот это сюрприз! Вчера вечером мы остановили и поставили батарею буквально в полусотне метров от минного поля.

Две-три минуты стою не двигаясь. Еще раз осматриваю район минного поля. Остатки разрушенного хутора. Яблони, битый кирпич, куски проржавевшего железа. Разворачиваюсь и с удовлетворением замечаю, что никто из батарейцев не двигается в сторону хутора.

Возвращаюсь обратно:

— Сергей Кондратьевич, в сорока метрах от нас — минное поле. Предупреди людей.

К счастью, личный состав еще отдыхает. Часовые у гаубиц. Дежурные по кухне помогают повару. Кто-то из шоферов возится с машиной. Но все это в стороне, в лесу, на небольшой поляне. К хутору и на поле с опасной начинкой никто не проходил.

Старший на батарее предупреждает командира второго огневого взвода, Кукушкина, командиров орудий:

— Расчетам, всему личному составу располагаться только в лесу и около орудий. К хутору и посадкам не подходить!

Решаем с Сергеем Ворыхановым — прежде, чем двигаться дальше, нужно тщательно разведать дорогу. Седлаем коней, беру с собой разведчика и отправляюсь

искать наиболее безопасный путь. Тем времена постараемся быстро накормить людей. И снимемся