кипел бой. Штурмовые трапы были перекинуты на бак «Гладстуара» и атакующие сходу оттеснили защитников до подножия грот-мачты, но на шкафуте дело у них застопорилось. Некоторое время я оценивал обстановку, чтобы рывком оказаться в месте, показавшееся мне наиболее проблематичным: именно там, на мой взгляд, существовала угроза прорыва. Усиленно работая саблей мне на какое-то время удалось заставить врага топтаться на месте. Достаточное для того, чтобы Коден смог восстановить порядок, позволив отступить назад, восстанавливая дыхание. Иначе при следующем заходе мышцы от усталости могут и подвести. Враг, обломав зубы при первой попытке, дал нам передышку и грех было ею не воспользоваться.

— Лихо вы их отогнали! — Коден ощерился злой улыбкой, присущей людям во время боя. — Счет вести будете?

— Нет.

— Как знаете! Но если передумаете, их уже четверо.

Я поморщился.

— Ранольда не вижу. В паре с ним мне было бы намного комфортней.

— Увы, сарр Клименсе, он уже не помощник. Пуля в живот — это всегда серьезно! — лицо Диего на миг омрачилось. — Теперь вся надежда только на Пятиликого, чтобы он выкарабкался. Но есть и хорошие новости: нет у них на борту десанта, — что не стало для меня неожиданностью. — А там, — он указал саблей, — к нам на помощь спешит «Альбертина». Хотя, вернее будет: ковыляет. С дифферентом на нос, и крен у нее видно даже отсюда, но, если мы продержимся достаточно долго, она придет. Если по дороге не утонет. Или раньше нее мы. — Коден скользнул взглядом по глубоко осевшему в воду «Гладстуару». — Да, Сарр Клименсе. Если удачно отобьем следующий штурм, попытаемся атаковать сами. Соглашусь с вами, похоже на жест отчаяния, но вряд ли «Гладстуар» долго продержится. И без того непонятно каким чудом он все еще на плаву. Помимо того, велик шанс, что в любой момент «Корона» бросит свое занятие и потопит нас залпом перед тем, как откланяться. Это не приглашение поучаствовать: все-таки вы — человек гражданский, и лишь за одно то, что остались на борту, честь вам и хвала. А для того, чтобы наша атака не стала для вас неожиданностью. Так, — прислушался Коден, — как будто бы началось. Мне пора.

Понятия не имею, как он определил, что команда линкора пошла на второй по счету штурм, ведь интенсивная ружейная стрельба не прекращалась с обеих сторон ни на миг, но Диего не ошибся: с «Гордости короны» на фрегат как горох посыпались люди. Они сбегали по штурмовым трапам, прыгали с борта на борт при помощи канатов и без них, и рев от них стоял еще тот. Не стал задерживаться в своем укрытии и я, присоединившись к нескольким матросам из абордажной команды Кодена, посчитав, что их послали туда, где приходится туго. Отбивая вражеские удары и раздавая свои, я все время ждал пулю. Откуда-нибудь с высоты борта линкора, или совсем в упор, предназначенную лично мне или кому-то другому, которого случайно прикрыл своим телом. Ее все не было, и увлекшись, я далеко врубился во вражеский строй, и опомнился лишь когда вокруг меня внезапно образовалось пустое пространство.

Их было трое. Два бородача, и один из тех, кто и рад бы ее носить, но она у них совсем не растет, они и щетины-то себе позволить не могут. А потому, чтобы не выглядеть смешными, старательно бреется. Они переглянулись между собой, и разошлись, взяв в полукруг. Я невольно оглянулся назад, чтобы увидеть в первом ряду сар Штроукка рядом с Коденом. Правую половину лица Александра из раны на виске заливала кровь, но глаза горели щенячьим восторгом: сейчас сарр Клименсе им покажет! Диего выглядел иначе: «Даниэль, единственный знак, жест, движение бровей и мы тут же придем на помощь!» Я отрицательно тряхнул головой. Если всем захотелось зрелища, когда палуба и без того залита кровью и завалена мертвыми телами, они его получат. Единственное условие — не нужно победителю вместо награды внезапный выстрел.

— Приступим? — я обращался сразу к троим. — Извините, господа, но у меня нет ни малейшего желания дать вам возможность продемонстрировать навыки во всей красе.

Одновременно вынимая из-за пояса пистолет, и протягивая его за спину: разряженный, он станет только помехой.

Почувствовал, как тянут его к себе, чтобы тут же шагнуть вперед. Действовать начал тот, кто находился по центру. Перекинув абордажный топор из руки в руку, он нанес удар сверху вниз с неожиданной для его грузного телосложения прытью. Не вкладываясь, чтобы не провалиться, подставив ничем не защищенный тыл. Да и не собирался он покончить со мной первым ударом; его задачей было отвлечь. Правый от меня, единственный из них безусый и безбородый, моментально сделал выпад. По их замыслу мне не оставалось ничего другого, как уйти в сторону третьего. Если судить по тому, как ловко тот обращался сразу с двумя абордажными саблями — амбидекстра. Вместо этого я шагнул навстречу безусому. Пропустил выпад подмышкой, оплел ему руку своей, взял ее на излом, оставляя без оружия и вынуждая припасть на колено. В таком положении укол острием в основание шеи он и получил.

Следующий удар топором был коварен. Он проходил параллельно палубе и на такой высоте, когда и не поднырнешь, и не перепрыгнешь, и оставалось только отпрянуть назад. Под удар обоерукого, а тот оказался позади меня куда быстрее, чем я ожидал. Пришлось прибегнуть к защите встречным ударом в место, где топор и топорище образуют прямой угол. Варварский способ, после которого на лезвии сабли остаются зазубрины, но он спас мне жизнь.Топор со звоном вылетел из рук бородача чуть раньше, чем он почувствовал, что гортань у него разрублена почти до шейных позвонков в момент, когда я пируэтом уходил ему за спину, спасаясь от атаки последнего из троицы.

Как и все в нашей жизни, обоерукость имеет и свои преимущества, и свои недостатки. Безусловно, первых намного больше, но благодаря вторым брешь в обороне противника нашлась сразу, едва он решил прибегнуть к тактике, называемой «завесой». Будь у меня заряженный пистолет, я бы без всяких раздумий его использовал, но без него снова пришлось рисковать. Наверняка многие так и не поняли, что с моим противником произошло. Мгновением назад он развернул перед собой красивый веер из двух сверкающих клинков, как вдруг у него подогнулись колени, и он рухнул лицом в лужу крови, набежавшую из горла любителя абордажных топоров.

«Замечательный выпад, Даниэль! — мысленно я удостоил себя похвалы. —