— А ну-ка стой, Делон! — заорал Тодд, появившийся позадиМакса в коридоре. — Я хочу поговорить с тобой.

Макс развернулся, готовый дать решительный отпор. Но когдаон увидел, кто это был, он сдержал свой гнев, накапливавшийся целый день.

Слушай, Тодд, я очень сожалею о том, что случилось с Лиз, - искреннесказал он.

Макс прислонился к стене, давая дорогу проходящим мимо. Ноего сочувствие совсем не интересовало Тодда.

Я хочу сразу перейти к сути дела, — сказал он, придвигаясьвплотную к Максу. — Брат и сестра Лиз, похоже, считают тебя невиновным. И можетбыть, мне бы просто следовало взять и поверить им. Но ты ведь был в ее машинесразу же после ее исчезновения. И я, видишь ли, в чем-то почувствовал бы себяспокойнее, если бы ты объяснился.

Послушай, Тодд, тут и объяснять-то нечего. Я не знаю, чтостряслось с Лиз. Я не знаю, сбежал ли кто-нибудь с ней и чего ради. — Онгорестно покачал головой. — Но мне, конечно, хотелось бы это знать, потому чтоиз-за нее я влез в такие неприятности...

Это было все, что и требовалось услышать Тодду. Бросив папол свои книжки, он сграбастал Макса за плечо, угрожая сбить его с ног.

И у тебя еще хватает наглости обвинять Лиз в своихнеприятностях! Это ведь она, вероятно, посоветовала тебе рыться в ее автомобилев тот вечер, так, что ли?

Гнев в голосе Тодда возрастал с каждым словом, пока его шеяне напряглась до предела от ярости, которую он пытался сдержать. Макс поднялруки, чтобы стряхнуть с плеч захват Тодда.

Слушай, я просто беспокоился о ней. В точности так же, как иты.

Ты кончай эти свои глупые слезливые байки и расскажи мне всюправду! — закричал Тодд, на этот раз вцепляясь в воротник рубашки Макса. Онсвирепо смотрел на паренька, который был пониже его. — Ведь должен же ты былвидеть что-то! Какого-нибудь подозрительного типа. Хоть что-нибудь! И сейчас тымне это расскажешь!

Макс слышал панический ужас в голосе Тодда.

Да не знаю я ничего, — ответил он.

Нет, ты мне расскажешь, даже если мне придется выбивать этоиз тебя!

Я ничего не знаю! — стоял на своем Макс.

—Ты врешь, — в неверии пропыхтел Тодд. Выпустив рубашкуМакса, он стремительным движением отвел назад правую руку и изо всех сил ударилМакса в подбородок.

Неожиданный удар взорвал Макса. Потерев ноющий от болиподбородок одной рукой, он поднял другую, чтобы нанести мощный ответный удар.Но этот удар так и не достиг цели. Максу пришлось отпрянуть, так как кто-товнезапно вклинился между ним и Тоддом.

Это была Джессика.

А ну-ка перестаньте, оба! — закричала она, изо всех силоттаскивая юношей друг от друга. — У вас нет никаких причин драться. Вы оба наодной стороне.

А ты в это не лезь, Джессика, — сказал Тодд, все еще несводя с Макса свирепого взо­ра. — Это не твое дело.

Нет, мое! — заявила она. — Я не хочу просто так стоять инаблюдать, как ты ищешь повода для драки с невинным пареньком. Это так непохожена тебя, Тодд. Максу известно о Лиз ничуть не больше, чем тебе.

Макс с признательностью посмотрел на Джессику.

Лиз вовсе не хотела бы быть поводом для подобного сражения,— продолжала она. — Тодд, ты ведь и сам знаешь, что это так.

Рука Тодда безвольно упала. Да, Джессика была права.Элизабет просто не могла видеть драк.

А кроме того, Макс совершенно невиновен, — добавилаДжессика.

Откуда тебе это известно? — спросил Тодд.

Потому что это лишено всякого смысла. Лиз говорила мне,какие у Макса были трудности по английскому языку... и еще говорила, как он былсчастлив, что она помогает ему. Правильно, Макс?

Ну да, Тодд, ты бы послушал, что она говорит. Это первыеразумные слова, которые я от кого-либо здесь слышу за целый день.

Итак, Тодд, — завершила Джессика свой довод, — с какой, чертподери, стати Максу понадобилось бы причинять вред той, которая собираласьпомочь ему?

Тодд поразмышлял над словами Джессики. Что ж, возможно, оносуждал Макса несправедливо. В конце концов он ведь только намеревалсяпоговорить с ним. Но его так занесло, что он даже не дал Максу возможности хотьчто-то объяснить. Да, на сей раз Джессика была права: драка — это не его стиль.Отсутствие Элизабет явно невероятно сильно подействовало на него.

Тодд, когда я отправился искать ее и нашел машину, я понял,что с ней случилось что-то плохое, — искренне сказал Макс. — Вот я и подумал,что в салоне, внутри, смогу найти что-нибудь, что дало бы мне какую-то нить кразгадке. Теперь-то я понимаю, что это был совершенно глупый поступок, и еслибы мне довелось проделать это снова, то я бы, по всей вероятности, сначалаобратился в полицию. Но все это правда. Я вам клянусь.

Тодд сделал глубокий вдох.

Ладно, Макс. Извини. Думаю, мне ничего не остается, какповерить тебе.

От стыда щеки Тодда стали пунцово-красными. Да, негоже, еслион станет изливать свой страх и бессилие на кого-то другого. От драки с МаксомЭлизабет вряд ли вернулась бы к ним.

Тодд, Макс. — Джессика переводила взгляд с одного парня надругого. — Если уж мы хотим найти мою сестру, то должны все действовать заодно.Возможно, в этом наш единственный шанс. — Усталое выражение лица Джессикисменилось полным решимости взглядом. — Мы не можем позволить, чтобы этовставало между нами. И отступить мы тоже не можем.

Что ж, тогда можете рассчитывать на меня, — сказал Макс.

И на меня тоже, Джес, — негромко сказал Тодд. — Только чтомы могли бы сделать?

Я и сама толком не знаю. Но, думаю, мы должны начать с наиболеелогичного места — прямо с места преступления.

И с новым осознанием цели вся троица ринулась вон из здания,воспользовавшись боковым выходом, чтобы уклониться от матери Макса, котораяподжидала его у центрального входа. Они что было духу помчались на автостоянкупри школе, прыгнули в машину Тодда и направились прямиком в больницу имениФаулера.

Элизабет нацарапала зарубку на стуле рядом с той, которуюона сделала накануне. Итак, начинался второй день ее новой жизни, жизнипленницы и спутницы самого ужасного и противоречивого типа, с которым онакогда-либо сталкивалась. Если он будет верен своему слову — в чем она не моглабыть уверена, — то сегодня она проведет последний день привязанной к этомустулу. С одной стороны, ее приободрила идея оказаться увезенной в такое место,где Карл не будет испытывать необходимости привязывать ее... Но само этопутешествие ее устрашало. Чем дальше они уехали бы от Ласковой Долины, тембольше была бы вероятность того, что ее не найдут никогда. И возможность того,что она когда-либо попадет домой, могла растаять без следа.