Вслед за громкими ударами по двери появилось первоедружелюбное лицо, которое она видела почти за двое суток.

С тобой все в порядке? — спросил полицейский.

Теперь да, — радостно ответила Элизабет, а полицейский темвременем уже принялся развязывать ее.

Ты свободна, Лиз! — в восторге завопила Джессика,устремляясь в объятия сестры.

Джес! А я думала, что никогда уж тебя больше не увижу!

О, я-то знаю, что в глубине души ты понимала: я приду тебена помощь, — Джессика сказала это так небрежно, словно расправа над безумцем,но размерам вдвое больше нее, была для нее этаким будничным занятием.

Элизабет просто не могла поверить в происходящее.

Но как же ты провела его?

Один старый секрет близняшек, — небрежно ответила Джессика.— Этот людоед принял меня за тебя!

Может быть, когда-нибудь я доживу до того, что буду сожалетьоб этих словах, — сказала Элизабет. — Но как же мне повезло, что у меня такаяблизняшка, как ты!

—Еще бы!

Сестры сжимали друг друга в объятиях долго-предолго. Они ещеникогда по-настоящему не осознавали, как много значат друг для друга.

Я люблю тебя, Джессика! — воскликнула Элизабет.

И я тоже, — отозвалась Джессика. Голос ее охрип, и онаслегка захлюпала носом.

Эй, в чем дело? — спросила Элизабет, отстраняясь, чтобыпосмотреть на сестру. — Не плачь. Все ведь кончилось. Теперь все будет отлично.

Кто плачет, я?! Плакать из-за тебя? Да никогда в жизни!

А потом они еще раз в неистовом порыве крепко обняли другдруга.

-Чего мне хочется прежде всего? — повторила Элизабет вопрос,заданный ей матерью после того, как девушка благополучно воссоединилась дома состальными членами семьи, а также с Тоддом и Максом. — Прежде всего я хотела быпринять пенную ванну. Потом... потом мне бы хотелось что-нибудь поесть. Ну апосле этого я хочу посидеть с Джессикой и составить план самого лучшего приема,который когда-либо видела Ласковая Долина.

Джессика, всегда обожавшая приемы, немедленно принялась всехобзванивать. Немного погодя к ней присоединилась Элизабет, чтобы договоритьсяоб оформлении и освежительных напитках.

— Просто не понимаю, как же ты сумела перенести это, — заметилаДжессика, сидевшая «по-турецки» на ковре в комнате Элизабет.

Та ответила не сразу. Да, ее сестра и в самом деле купаласькак рыба в воде в счастливых добрых временах и, казалось, готова была рухнутьзамертво, когда смолкала приятная музыка, но в течение этого сурового испытанияДжессика проявила удивительную силу. Ведь именно ее решимость и привела квозвращению Элизабет домой. Нет, что ни говори, Джессика была героиней.

Но она не смогла бы сделать этого, решила Элизабет, если быне призвала на помощь какие-то внутренние резервы.

Думаю, и тебе бы это удалось, — сказала Элизабет.

Но вот то, что пришлось бы все это время носить этуотвратительную форму добровольцев при больнице... — Джессика зажала пальцаминос.

Не беспокойся, я уже ее сожгла, — засмеялась Элизабет.

Лиз, раз уж мы говорим об одежде... у меня, видишь ли, нет ничегоподходящего для этого приема и...

Джес, — с изумлением сказала Элизабет, — ведь до него ещечетыре дня.

Джессика скептически посмотрела на сестру.

Лиз, хозяйке никогда не рано запланировать свой наряд.

Как насчет вот этого? — Элизабет показала на краснуювелюровую юбку и белую блузку, все еще лежавшие на ее постели, куда Джессикаположила их в вечер приема у Регины.

Нет уж, спасибо, они не в моем стиле, — решительно отказаласьДжессика.

Элизабет захихикала.

Полагаю, ты права. Я уж и думать забыла об этой юбке, нокто-то вот, видишь, откопал ее в моем шкафу. Она лежала на моей постели, когдая вернулась. Ты ничего об этом не знаешь?

Нет! — соврала Джессика. Ну разве могла она рассказатьсестре, что небрежно подбирала ей одежду для того званого вечера, когдаЭлизабет лежала связанная, с кляпом во рту в фургончике Карла? — Никогда и невидела ее раньше. Хм... а у тебя нет чего-нибудь еще, что я могла бы надеть?

Ну, — лукаво улыбаясь, сказала Элизабет, — к твоим услугамвсегда мой желтый свитер.

Какой желтый сви...

И тут Джессика все вспомнила. Не колеблясь ни секунды, онасхватила подушку с постели Элизабет и начала второе самое долгое сражение наподушках в их жизни...

Вечером в пятницу Элизабет закончила одеваться и обнаружила,что Тодд дожидается ее в общей комнате. Они молча смотрели друг на друга, всееще переполняемые чувством благодарности за то, что Элизабет снова была средиродных и близких. А потом, не сговариваясь, они потянулись друг к другу, словнопчелы к меду, их руки переплелись и, похоже, они были бы рады простоять вот таквесь остаток вечера.

Миссис Уэйкфилд проходя мимо двери комнаты по дороге накухню, с беспокойством взглянула на обнимающуюся парочку. Нет-нет, она былаобеспокоена не самой этой лаской, но вот напряженность, стоявшая за этим,заставила ее слегка занервничать. Элизабет и Тодд встречались уже довольнопродолжительное время, и миссис Уэйкфилд опасалась, что их отношения, возможно,продвигаются к чему-то более серьезному. Да, ей нравился Тодд, но и она, и еемуж боялись, что Элизабет, быть может, связывает себя по рукам и ногам слишкомуж рано. В этом смысле им хотелось бы, чтобы она была чуточку больше похожа наДжессику, которая меняла своих дружков с вызывающим тревогу постоянством. Но втех нескольких случаях, когда миссис Уэйкфилд пыталась обсудить этот вопрос сЭлизабет, ее дочь резко обрывала мать коротким:

Пожалуйста, не беспокойся, мама. Я знаю, что делаю.

Именно это испытывала и сама Элизабет, когда она в концеконцов прервала поцелуй с Тоддом.

Ты просто не представляешь, как сильно мне недоставалоэтого, — прошептала она и со смешком добавила: — Может быть, и тебе тоже?

Ты так прекрасна, Лиз. — Глаза Тодда буквально искрились отсчастья.

Вот в этом? — Элизабет глазами показала на свое простенькоеплатье спортивного покроя.

Ты же понимаешь, что я говорю не о твоей одежде. Ты можешьнадеть на себя хоть бочонок — а я все равно буду считать тебя прекрасной.

Ну, я все же не выглядела столь замечательно, когда тыувидел меня несколько дней назад.

Лицо Тодда помрачнело.

Лиз, это, должно быть, было так ужасно...

Но все уже позади, — выразительно сказала Элизабет. — И сейчасмне просто хотелось бы отпраздновать то, что я снова здесь.