«Может, ошибка?» – закралась в голову капитана предательская мысль.

Но Гомула почему-то зеленел на глазах. Он буквально покрывался коркой ужаса.

– Вы только гляньте на этого товарища! – Березин всплеснул руками. – Его как будто зеленкой измазали. Верной дорогой идем, товарищи!

– Я, кажется, что-то нашел, – сказал Григорьев, наклонился и отбросил в сторону лист ржавого железа, лежавший у стены.

Вскрылись ступени, внизу – приставная крышка, плотно подогнанная к пазу. Григорьев начал спускаться, присел на корточки, чтобы дотянуться до крышки.

– Нет там ничего, товарищи. Только продукты. Мясо хранится, – выдавил из себя Гомула.

– Григорьев, осторожно! – хором заорали Березин и Алексей.

Молодой лейтенант успел отшатнуться, рухнул на ступени.

Изнутри загремели выстрелы. Пули отбросили деревянный щит, развалили его на куски.

– У него граната может быть! – выкрикнул Березин.

Офицеры отшатнулись, начали стрелять. Помещение наполнилось пороховым дымом. Выл Гомула, свалившись на колени. Причитала женщина в передней части дома. Со двора ворвался Окульченко со стволом наперевес, заметался, не понимая сути вещей.

В подземелье тоже кто-то орал дурным голосом. Там гремели банки, сыпалась земля. Потом крики оборвались, настала тишина. Только женщина голосила в спальне.

– Нет никого? Да, поганец?! – Березин схватил за грудки Гомулу, обалдевшего от страха, швырнул на печку.

Посыпались чугунки и кастрюли. Дядька снова рухнул на колени, но не успел взмолиться о пощаде, как получил прямой в челюсть и повалился на пол. Алексей и Григорьев кинулись к лазу, за ноги вытащили мертвое тело. Мужик был голым по пояс, весь оброс рыжими волосами. Раненое плечо наспех перевязано, через бинты просачивалась кровь. В теле красовались свежие пулевые дырки.

– Он уже не встанет, а вот ты поднимайся, мил человек! – Березин сверлил пронзительным взглядом вялого Гомулу. – Да резче, а то сделаем из тебя боксерскую грушу! Работой в совхозе прикрылся, гнида? Специально туда дружки устроили, чтобы Советская власть ни о чем не догадывалась? Вставай, кому сказано!

Тщедушный на вид Лева Березин оказался отнюдь не дохляком. В нем имелись сила, стержень и решимость. Это поневоле вызывало уважение.

«А ведь этот парень на сто процентов на своем месте», – подумал Алексей.

– Товарищ офицер, не велите казнить, – прохрипел Гомула. – Видит Христос, меня заставили, я не хотел. Они убили бы меня, да и Вассу мою.

– А мы, значит, не убьем? – осведомился Березин. – Ладно, не свисти. Кто это? – Он ткнул стволом в свежеиспеченного покойника.

– Я не знаю. Он пролез через изгородь от соседей, угрожал пистолетом, требовал бинты, велел молчать…

– Так, хватит! – оборвал его Березин. – Последний раз спрашиваю, кто такой? Считаю до трех и стреляю! – Ствол пистолета, из которого еще не выветрился дымок, уперся в висок Елизара.

– Не стреляйте. – У дядьки от страха язык завязался узлом. – Это Влас Мазайло, мой сосед бывший, через дом. Раненый пришел, попросил спрятать на время.

– Откуда пришел? Из какой банды? Кто командир? Где схрон?

– Я не знаю.

– Даже у меня начинает лопаться терпение, – признался Алексей. – Не бей его, Лева, пусть пока живет. Грузите эту публику, мужики. Кажется, транспорт подходит. Бабу тоже. Если найдутся смягчающие обстоятельства – выпустим. Ненавижу с бабами воевать.

Выстрелы всколыхнули городок. Переулок уже наводнили красноармейцы и милиционеры Ткачука. Рычал «газик», протискиваясь по узкому проезду.

Допрос проводился в ведомстве Ткачука. Ему в наследство от гестапо достались вполне оборудованные тюремные подвалы. Помещение было сумрачным, давили бетонные стены, низкий потолок, о который люди едва не бились головами.

– Куй железо, пока горячо, – проговорил перед допросом Березин. – Колоть гада надо сразу, прямо сейчас, пока он выведен из равновесия и всего боится.

Арестанта не били. В глаза ему ударил мощный сноп света от настольной лампы. По лицу Гомулы катился жирный пот. Его трясло, зубы выбивали чечетку.

– Вы сильно провинились перед Советской властью, гражданин Гомула, – голосом строгого судьи проговорил Алексей. – Но вы еще можете смягчить свое положение, если все чистосердечно расскажете. Готовы сотрудничать? Подумайте о семье, о себе, в конце концов. Вы же не упертый фанатик, нет? Вы же не озабочены идеей построения суверенного украинского государства в нескольких областях Советского Союза?

– Но я ничего не знаю.

– А вот это позвольте нам решать, Елизар Степанович, – заявил Березин.

– К вам часто приходят люди из леса? – спросил Алексей.

Он намеренно придерживался спокойного официального тона. Перейти на грубости никогда не поздно.

– Нет, что вы, очень редко. Сегодня пришел раненый Мазайло, попросил спрятать его на несколько часов, перевязать, дать лекарство. Я больше ничего не знаю…

– Так! – перебил его Березин. – Я не сторонник выворачивания рук из плечевых сумок и последовательного отсечения пальцев, но…

– Минуточку, коллега, – сказал Алексей. – Будем апеллировать к разуму этого человека. Гомула, ты ведь не кретин, – воскликнул он. – Башкой-то своей хоть изредка, но пользуешься. Да, ты попался, пойдешь за решетку. Но именно туда, а не к стенке. Чуешь разницу? Вдумайся в мои слова, Елизар. Ты нормальный человек, просто проявил слабость, позволил бандитам учинить схрон в своей хате. К тебе приходили, у тебя отдыхали, отсиживались, решали свои дела у нас под носом. Охотно верю, что ты им не сочувствуешь, просто боишься за себя и семью. Это объяснимо. Семья – это главное. Тебя не взяли с оружием в руках, ты не воевал против Советской власти, просто являлся пособником бандитов. Это не расстрельная статья. И не двадцать с лишним годков без права переписки. Ты даже в Сибирь не поедешь. Дадут лет двенадцать, отсидишь где-нибудь под Вологдой – ерунда. Твои грехи перед Советской властью не такие уж значительные. Жену мы отпустим, она нам не враг. Это обещаю тебе я, офицер Красной армии Кравец. Она вернется домой уже сегодня. А вот если ты будешь юлить, выгораживать себя, пытаться нас обмануть, то твои грехи перед народом возрастут многократно. Заруби это на носу. Поможешь нам, выгорит наше дело – еще скостим. Отсидишь десятку, выйдешь с чистой совестью. Факт сотрудничества с нами сохранится в тайне. Мстить твоей Вассе никто не станет. Будем договариваться?

– Да, – буркнул Гомула и опустил голову.

– Мы не звери, Елизар, – вкрадчиво сказал Алексей. – Обманывать тебя не собираемся. Все расскажешь и пойдешь спать. Мазайло пришел из леса?

– Да. Что-то у них сегодня не выгорело. Раненый приполз.

Алексей лихорадочно размышлял.

«Заманчиво. Вот хата, которую навещают люди из леса. Посадить там людей и ждать, пока приплывет крупная рыба? Нет, этим мечтам уже не сбыться. Возможно, сегодня еще не весь город знает, что к Елизару ворвались сотрудники СМЕРШа и НКГБ, но к утру эта новость точно разнесется по домам. Люди из леса не такие идиоты, чтобы идти на паленую хату. Надо поступить иначе».