В принципе разведчики Чудилова держали под контролем весь участок. Не было нужды толкаться локтями.

— Не наедаемся, товарищ лейтенант? — проворчал Алексей.

Генка перед уходом набил карманы яблоками, при этом уверял, что ночка длинная, надо себя чем-то занять.

— Яблоко в день, и доктор не нужен, — заявил Казначеев, выбросил огрызок, взобрался на продавленный бруствер.

Какое-то время они молчали, наблюдали за полем. Раз в минуту взлетали ракеты, освещали местность. Трупы с поля давно были убраны, и все равно здесь властвовал неприятный сладковатый запах. В туманной дали по вражеским позициям блуждали огоньки. Там завелся и заглох мотор. Потом немцы врубили патефон. По окрестностям разнесся бравурный марш.

— Подбадривают себя, ублюдки, — сплюнув, пробормотал Казначеев. — Надеются, что все вернется, а хрен им. Эх, долго они живут, — посетовал Гена. — Это недопустимо, непозволительно. Ладно, пусть пока.

— Ты не высовывайся, — предупредил его Саблин. — Фрицы тоже глазастые, у них еще и бинокли есть.

На севере, за болотами что-то заухало, засвистело. Немцы начали минометный обстрел. Заговорила и батарея их полевых орудий. С советской стороны прозвучал ответный залп. Артиллерийская дуэль продолжалась недолго и резко оборвалась. В этом было что-то интересное.

Алексей насторожился, высунулся из окопа. В клочьях тумана и ворохах колючки трудно было что-то разобрать. Гена тоже почуял неладное, застыл. Глаза его мерцали в полутьме.

Налетел шальной ветер, дул с завываниями, поднимал пыль. Снова начали перекликаться суслики. Звуки дробились, терялись.

Послышался какой-то шум, сдавленная ругань. Чья-то штанина зацепилась за колючку. Упругое тело переползло открытое пространство, свалилось в канаву.

— Не стреляйте, товарищи офицеры, свои, — проговорил сержант Чудилов, семеня на корточках вдоль просевшего бруствера.

Гена охнул. Сержант прикладом автомата отдавил ему ступню.

— Слышь ты, чудило!.. — Казначеев схватился за ногу.

— Я Чудилов, — обиженно поправил его сержант. — Фамилия такая. Виноват, товарищ лейтенант, не хотел. Иначе сделал бы больнее.

— Твои товарищи лошадь в овраге доедают. — Казначеев витиевато выругался. — Чего приперся-то, сержант? Больше двух не собираться, забыл?

— Да ну вас, — отмахнулся сержант. — Товарищ капитан, свершилось! — Чудилов привалился к брустверу, возбужденно дыша. — Вроде бы идут тихой сапой.

— В каком это смысле? — не понял Алексей.

— В прямом, — заявил сержант. — Сапа — выносная траншея от укрепленных позиций в сторону неприятеля.

— Сержант, я знаю, что такое сапа, — прошипел Алексей. — Здесь она есть?

— Вот именно. Она отсюда метрах в семидесяти к северу. Видно, наши рыли, да кончилась нужда. Ефрейтор Соловейчик их засек. Несколько человек в маскхалатах с насыпи сползли, по воронкам перетекли в поле и скрылись в этой траншее. По ней особо не пробежишь. Там все завалено, земля осыпалась, бревна торчат как противотанковые ежи. Длина траншеи — метров двести. У нас минуты четыре. Мы сами их возьмем, товарищ капитан, используем фактор внезапности. В траншее атаковать не будем, пусть выберутся к блиндажу. Там есть развилка. На этом пятачке мы их и сделаем. Только извиняйте, товарищ капитан, немцев рыл пять. Как-то нереально всех взять живьем. Парочку разве что.

— Командира группы мы обязаны взять, — отрубил Алексей. — Уж напрягитесь, сержант, проявите понимание, убедительно вас просим.

— Ну, если убедительно. — В темноте блеснули не очень ровные зубы. — Тогда вы вперед, товарищи офицеры, а я за вами.

Опергруппа должна была участвовать в захвате диверсантов. Разведчиков мало, сами не управятся.

Они ползли по изрытому полю, перетекали через воронки, скатывались по одному в глубокую траншею. Дальше передвигались вприсядку, игнорируя землю, сыплющуюся за воротник. Пара поворотов, относительно широкий пятачок перед раздавленным блиндажом, в котором уже окопались двое разведчиков из группы Чудилова.

Диверсанты выползали из узкого лаза. Все в камуфляжных мешковатых комбинезонах, тактических жилетах, лица измазаны сажей. Они имели все, что необходимо для длительного ведения боя. Чего-то неожиданного эти парни не ждали, верили в свое мастерство. Немцы неспешно выбирались к блиндажу, отряхивались, обменивались лаконичными замечаниями.

Вычислить командира оказалось несложно. Он шел третьим, на коленях добрался до стенки траншеи, взял за цевье МП-40.

Тут-то на них и навалились разведчики и офицеры контрразведки СМЕРШ. Заработали ножи, брызнула кровь. Исход этой свалки был предрешен. Смертельно раненные фашисты дрыгали ногами, хрипели.

Одному удалось вырваться. Он звезданул разведчика по голяшке, выкатился из груды тел, полез на бруствер.

— Падла! — взвизгнул пострадавший боец. — Ну держись, сейчас я тебе задницу развальцую!

Но Чудилов успел первым, кинулся как рысь, ударил сапогом по ноге, двинул локтем в шею, а потом, когда тот сполз на землю, принялся лупцевать его кулаками. Трещали шейные позвонки, тело диверсанта билось в агонии. Он машинально норовил вцепиться разведчику в горло, пальцы его извивались как щупальца спрута.

— Окажи нам любезность, сука, помри! — прохрипел Чудилов.

Его оттащили свои же. Он даже не замечал, что жертва перестала шевелиться.

Все закончилось. Потерь не было. Все прошло в тишине. Диверсанты даже не успели схватиться за оружие.

— Кушать подано, товарищи офицеры, — пробурчал Чудилов, доставая кисет. — Дальше сами разбирайтесь.

Два диверсанта остались в живых, валялись без сознания. Оперативники включили фонари.

Обер-лейтенант шумно дышал, закатив глаза. Этот сравнительно молодой блондин пребывал в прострации.

Второй приходил в себя. Тоже молодой, с вытянутой постной физиономией. Он что-то лопотал, вращал глазами, сделал попытку приподняться, подогнул под себя ноги, но передумал — не тупой же. Из-под ворота комбинезона проступала советская гимнастерка с петлицами инженерно-саперных войск.

— Имя, звание?.. — на сносном немецком спросил Алексей.

— Георг Вагнер, унтер-фельдфебель, отдельная рота полевой разведки, — промямлил пленный.

— Ну, спи, Жорик, — сказал Алексей и точным ударом кулака послал его в нокаут. — Чудилов, выстави охранение! — приказал он. — Не хватало еще, чтобы нас врасплох застали.

Он схватил за шиворот второго немца, хорошенько тряхнул его. Клацнула челюсть, обер-лейтенант пришел в себя, дернулся, но затих, осознав бессмысленность сопротивления. Он был жутко расстроен. Но что поделать, выигрывает кто-то один, все не могут.

— Имя, должность? С каким заданием идете в наш тыл? — спросил Алексей. — И не тяните резину, господин обер-лейтенант, если рассчитываете живым встретить рассвет.