— Франц Эберт, командир взвода отдельной роты полевой разведки, — выдавил из себя пленник.

На него было жалко смотреть. Холеная физиономия исказилась от разочарования. Разом ухнули в пропасть все планы, амбиции, решимость выполнить до конца свой долг перед великой Германией.

— Сам-то откуда? — осведомился Алексей.

— Из Ростока.

— А я из Ростова, — заявил Чудилов, видимо, знавший немецкий язык. — Практически земляки.

— Помолчи, сержант! — приказал Алексей. — С каким заданием вы перешли линию фронта, господин обер-лейтенант? У вас десять секунд на раздумья. — Он приставил ствол ТТ к виску немца, начал вдавливать в кость, совмещая вращательные движения с поступательными.

— Ты добрый, командир, — заявил Пустовой. — Целая вечность на размышления.

— Не знаю. Мы должны были связаться с человеком в городе Ненашев и получить от него указания, включая координаты объектов и субъектов, подлежащих ликвидации, — проговорил немец.

— Имя агента?

— Самаэль.

— Без тебя знаю, что Самаэль! — взорвался Саблин. — Под какой фамилией он внедрен в советский тыл? Кто он такой?

— Я не знаю. Мы должны были встретиться на городской площади в условное время.

Офицер бессовестно лгал. Глаза его метались, кожа обрастала зелеными пятнами. Борьба чувства долга и желания жить проходила мучительно трудно. Словно два боксера до полного измождения мутузили друг друга, и никто не хотел признать поражение.

— Что, командир, установилось полное взаимонепонимание? Никакого лечебного эффекта? Он, кстати, врет, точно знает имя агента. Уж поверь, — заявил Левторович, схватил пленника за ворот, грубо встряхнул.

Тот обреченно закрыл глаза. Похоже, чувство долга побеждало.

Где-то в стороне заработал пулемет. По кому немцы стреляли, было непонятно, но Алексей почувствовал себя как-то не очень уютно.

— Командир, пора сваливать, — внес ценное предложение Левторович. — Придержи пока свой вопросник. Домой придем, там и болтайте, сколько влезет.

— Хорошо, вяжите их, парни, — сказал Алексей. — Руки перед собой, кляпы в рот, чтобы не пороли всякую чушь. Чудилов, отправьте бойцов проверить дорогу!

Группа покидала простреливаемое поле. Пленные ползли самостоятельно, сопели, мычали как коровы.

Немцы за линией фронта почуяли неладное, увеличили интенсивность запуска ракет и плотность огня. Возможно, они заметили движение в своих прежних окопах. Пули ложились все точнее, положение начинало принимать опасный оборот.

Солдатам и офицерам приходилось двигаться зигзагами. Пленных они пинали, волокли за шиворот, не заморачивались тактичным обхождением с ними и глупыми международными конвенциями.

На позициях противника включились мощные прожекторы, заработал второй пулемет. Пули крошили комья глины, разбивали в щепки трухлявое дерево.

— Берегите обер-лейтенанта, парни, — прохрипел Алексей. — Он наш главный улов. Без него мы ноль без палочки.

Из опасной зоны они вышли без потерь, покатились по пологому склону, подминая мелкий кустарник. Во мраке ночи маячила кромка леса.

Навстречу им из оврага бежали темные фигуры. Это были бойцы капитана Кудрявцева.

Появился и сам командир батальона.

— Молодцы, ребята! — воскликнул он, взглядом пересчитывая людей, падающих от усталости. — Без потерь отработали, задачу выполнили!

Пружина, сдавившая грудь Алексея, постепенно разжималась. Люди шли между завихрениями колючей проволоки, мимо пулеметных гнезд, орудий, вкопанных в землю. Разведчики пошучивали, пленных больше не били, освободили их от кляпов, снисходительно разрешили справить малую нужду в стороне от дороги.

Кудрявцев предложил Саблину эскорт, но тот от него отказался. Мол, своих людей предостаточно, впереди безопасная зона.

Группа оставила за собой позиции батальона, втянулась по лесной дороге в осинник. Ночь была в разгаре. Тучи перекрыли небо. Ветер свистел где-то в вышине, теребил кроны деревьев.

— Не останавливаться, парни! — приказал Алексей, подгоняемый нетерпением. — Дома перекуривать будем. Маленько осталось.

Группа вышла из леса, двинулась по тропе, тянувшейся между косогорами. Начал накрапывать дождик, потом прекратился. Впереди еще один лесок, за ним западные окраины Ненашева.

Люди месили грязь, тяжело дышали. Заходился кашлем обер-лейтенант Эберт. Допрашивать его на ходу было бессмысленно. У унтер-фельдфебеля Вагнера заплетались ноги, его вырвало.

Алексей в нетерпении поглядывал на часы. Начало третьего ночи.

Народ порядком подустал, разговоры стихли. Последний косогор, лесополоса. Группа уже вошла в нее.

Никто не понял, что произошло. Они попались элементарно!

Из гущи деревьев, росших по левую руку, прилетел какой-то металлический предмет, запрыгал под ногами ефрейтора Соловейчика, толкающего Эберта. Вторая такая же штуковина упала чуть дальше. Ударил автомат, один за другим прогремели два взрыва.

За какой-то миг до беды капитан Саблин оттолкнулся ногами и полетел в глубокий кювет. Осколки миновали его, но в ушах звенело, голова ломалась на апельсиновые дольки. Алексей упал неловко, дикая боль пропорола плечо. Он чуть не отключился.

Люди метались на дороге. Кто-то стонал. Матерился что есть мочи Пустовой.

Надрывался ППШ из леса, не давал живым прийти в себя. Судя по всему, там был единственный стрелок, он же метал гранаты, оборонительные лимонки.

Алексей отделался ушибом. Он уже полз на косогор, стиснув зубы. В голове его висела муть. Еще там стоял жирный вопросительный знак.

Солдаты и офицеры, которые успели залечь, рассыпаться по бороздам и кювету, открыли огонь с опозданием, когда в кустах уже никого не было. В отдалении трещали ветки, ломались под ногами хворостины. Стрелок проворно убегал. Он сделал свое черное дело.

— Прекратить стрельбу, догнать! — взвыл Алексей.

Он бежал по обочине как-то криво, подволакивая ногу.

На дороге остались несколько искалеченных тел. Кто-то еще шевелился, кашлял кровью.

Поднялись трое разведчиков, в их числе сержант Чудилов, побежали за ним, ворвались в лес и сразу же уперлись в сучковатое дерево, перегородившее дорогу. Возможно, оно валялось вдоль опушки, кто-то перенес его сюда, закрыл проезд, но не проход же. Люди лезли через торчащие сучья, ругались.

Кто-то сообразил, побежал в обход. Лучше бы он этого не делал. Засада была подготовлена мастерски. Натянулась проволока, прогремел взрыв! Повалились два разведчика, нашпигованные осколками.

Алексею тоже досталось. Ударная волна повалила его на злосчастное дерево. Сучок так ударил под ребро, что он несколько минут не мог прийти в себя, задыхался. Чудилов, раненный в руку, пытался вытащить его на дорогу.