Я была с ним согласна. Выглядело так, будто дело посчитали важнее наших жизней.

Уже войдя в холл гостиницы, я отозвала Родерика и в лоб спросила, что он знает о жезле Варрана. Я была оборотнем, и ходить под мечом, не зная, что происходит на самом деле, мне категорически не нравилось.

— Я и сам помню только поверхностно, — признался друг, — это какой-то древний магический жезл. Был создан во время войны магов с Двуликими, по соглашению в конце периода смут и создания Совета должен был быть уничтожен. Знаешь, Мари, то, что хотя бы часть посоха сохранилась, — дурное дело. Пахнет невыполнением обязательств с человеческой стороны. Двуликие будут плясать на наших костях.

Он расстроенно покачал головой и пошел искать наших с капитаном. Если Итан вернулся, ему будет что передать Люшеру через летуна. Четвертая жертва! Самое ужасное, что мы подписали обязательства о неразглашении и не можем рассказать примарху о жезле. Родерик мрачно сказал, что чувствует себя потенциальным виновником преступления, где умолчание — тоже аморально. И это учитывая, что Родди человек.

Я лихорадочно думала, как сообщить нашему примарху о жезле, не нарушая магическую клятву. Как?

На чердачном этаже поджидал сюрприз. Розовеющая щеками Шани нервно выхаживала по холлу рядом с моей комнатой.

— Ты где была? — набросилась она на меня.

Не глядя на мое изумленное лицо, девушка ужом скользнула в номер, бросила на кровать тяжелую сумку и высоким, срывающимся голосом произнесла:

— Мари, я принесла радостную весть!

Бочком зайдя к себе и настороженно поглядывая на гостью, я вопросительно подняла бровь. Что-то сегодня я не любила новости.

Шани окинула меня взглядом и всплеснула руками:

— Я так и знала! Мистер Люшер дал мне денег, когда я сообщила, что у тебя вряд ли найдется достойное событию платье.

— Он дал тебе денег мне на платье?

— Да. — Шани сцепила подрагивающие пальцы и проникновенно произнесла: — Ты самая счастливая девушка мира. Примарх Люшер решил пойти с тобой на свидание.

Нащупав позади себя спинку стула, я села.

— Да ладно?!

— О, не благодари! Я не сказала о тебе ни словечка, — честно призналась гостья, — примарх сам принимает решения. Мы только былинки на ветру. Но согнуться под ним тебе будет приятно.

Она подмигнула и принялась споро распаковывать сумку.

— Девочки говорят, что быть с примархами — это ни с чем не сравнимо. Как будто забирают душу, а потом возвращают ее обновленной.

Она резко развернулась и позволила себе прикрикнуть:

— Что сидишь? Беги быстрее в душ.

Какой смысл спорить с блошкой? Я выдохнула пару раз и спокойно сказала:

— Шани, не хочу тебя разочаровывать, но я никуда не пойду.

На секунду в комнате повисло молчание, потом девушка по-птичьи склонила шею и тоненько рассмеялась:

— Ой, да не глупи, я понимаю, что волнуешься. Но ты же оборотень, тебе даже не придется думать, что делать и как, в грязь лицом, как человек, не ударишь. Он сам все скомандует. Расслабься и подыши.

И Шани, надувая щеки, старательно показала, как дышать для успокоения.

В дверь постучали, и зашел Итан. Мой золотоволосый чудесный Итан, горячий как огонь и греховный, как первые стыдные сны.

— Капитан, мы заняты, — звонко сказала Шани. Мари готовится к свиданию с примархом, видишь, как вся волнуется.

Итан подчеркнуто спокойно перевел на меня взгляд. Я пожала плечами:

— Объясняю ей, что меня это совершенно не интересует, но она как будто не слышит.

— Примарх тебе нравится?

Шани всплеснула руками:

— Итан, опомнись, кто ты и кто он. Конечно, он ей нравится! Не держи Мари, у нее теперь другая судьба. Примарх Люшер впервые за многие годы официально зовет на свидание.

Глаза Шани заблестели, налившись слезами.

— Я так мечтала… Ладно, не буду об этом. Лучше поможем Мари, это такая ответственность, такое счастье. А тебя, Итан, я потом сама приласкаю, тебе понравится.

Пока Шани говорила, Итан шагал к ней. Внезапно схватил за волосы, собирая в пучок, дернул и потащил ее, ошарашенно перебирающую согнутыми ногами, к двери.

— Ты что делаешь? Ай, что происходит? Мари, скажи ему, Мари!

Открыв дверь, альфа выкинул ее в коридор, как мешок с мусором.

Потеряв равновесие, Шани упала на колени в проходе.

— Идиот, он тебя уничтожит!

И заплакала. Мне стало жаль ее, маленькую, запутавшуюся, обиженную непониманием.

Но она уже поднималась, размазывая слезы и бурча:

— Все ему расскажу, все.

Чувство жалости тут же начало пропадать. Меня всегда удивляла потребность некоторых девушек от кого-то зависеть, бессмысленная и жуткая жажда служения.

Итан хмуро проводил ее взглядом до лестницы, с силой захлопнул дверь и закрыл на задвижку.

— Мари, примарх тебе нравится? — повторил он.

Не хотелось вводить его в заблуждение. Мне так сейчас нужны честные и открытые отношения. Я устала догадываться, додумывать, узнавать внезапно. Если хоть на грамм возможны совершенно прозрачные, распахнутые отношения, без внезапных откровений «я думал и молчал, но теперь скажу», я бы все что угодно сделала для них.

— Моей кошке — да, он нравится, — я прямо посмотрела ему в глаза, — но ей и ты нравишься. А мне, как человеку, только ты.

Он вспыхнул. Сначала засияли притухшие было глаза, потом осветилось все лицо.

— Котенок, — выдохнул он, — я постоянно боюсь тебя потерять. Ты слишком красивая, слишком сильная, я не могу постоянно быть с тобой и рычать на всех подходящих близко. — Итан ладонями, как ему особенно нравилось, обхватил мою голову с двух сторон. — У меня все болит, когда я думаю о Крисе и о том, что ты можешь любить его до сих пор.

Я открыла рот, чтобы ответить. Но он приложил палец к губам.

— Не обращай внимания, ревность съедает меня, но я с ней борюсь. А вот как бороться с примархом — не знаю. Он мне сегодня приказал, просто приказал, и тело само повиновалось.

По его телу прошла сильная дрожь. Я поняла, что он представляет, как Люшер может приказать и мне.

— Тш-ш, — погладила его по бедрам. — Хочу тебя.

Он моргнул, всмотрелся и… широко, белозубо улыбнулся:

— Говори мне это почаще. Снимай брюки.

И стал расстегивать свои.