Подарок… Круглая золотистая оправа, а в ней камешек, синий, как небо, в которое пять минут назад смотрел Андрей. Вроде бы что в нём такого, в небе, ну тянется себе от горизонта до горизонта. А смотришь в него и понимаешь – нету у него краёв, причём ни вширь, ни вглубь. Так же и этот подарок. Так же Весна.

Сейчас, по сути, этот медальон был единственным, что у Андрея осталось на память от неё. Пообщаться потом, уже более обстоятельно, они не сумели, потому что в тот день была пьянка, на следующий день все отсыпались, а потом уже всех собрал Комендант. Андрей, когда уходили из крепости, надеялся увидеть где-нибудь в толпе лицо Весны, но не увидел. Наверное, не смогла прийти, была занята в заведении.

Ну, что в ней такого, подумаешь, обычная девчонка. У Андрея такие были и будут ещё… А то почти детское воспоминание – давняя ерунда. Но подарок он почему-то взял с собой в дальний поход. Ему ещё никогда не приходилось так далеко и надолго покидать территорию Завода, и он опасался сам себе признаться, что немного боится… Ему сейчас хотелось достать медальон, вытащить из-за пазухи, чтобы ещё раз взглянуть на него, но он не мог этого сделать.

А может быть, это Владычицы послали ему ту девушку, которую он когда-то страстно хотел найти? Судьба подгадала так, чтобы они встретились, и им нужно быть вместе, создать семью и вместе растить детей… Хотя считалось, что незавидная участь ожидала тех женщин, у которых спецназовцы становились избранниками по сердцу. Когда муж постоянно в походах, нужно одной тянуть всё хозяйство, да ещё и переживать за своего мужчину, как бы тот не пострадал в бою. А потом подрастают дети, и они тоже всё время не дома, на занятиях младшей джуры. Но труден путь истинной любви. Другое дело – если женщина становится супругой воина только для рождения ребёнка.

… Оглушённый боец пришёл в сознание спустя минут пятнадцать. Говорил он с трудом, идти не мог. Очевидно, у него очень сильное сотрясение мозга или ещё более серьёзная травма головы. Патрульным, выставленным по периметру импровизированного лагеря, уже приходилось отбиваться от нападений зверей-мутантов, которые подтягивались, чтобы полакомиться тушками поверженных дикарей. Трудней всего было отогнать пару на редкость наглых скарпов. Но это лишь начало, совсем скоро сюда подтянутся хищники покрупнее…

Вернувшиеся разведчики доложили, что впереди по дороге проход перекрывает огромное скопление аномальных искажений. Поэтому придётся искать обходной путь. Слева, чуть дальше, торчало высокое сооружение ещё довоенного периода, сохранившееся во времени из-за чудесного крепняка. Оно было бетонным, имело широкие прямоугольные оконные проёмы, пропускавшие много света. Не очень удобно для того, чтобы прятаться, но гораздо лучше за стенами, чем в кучах стройматериалов.

Илья предложил поискать укрытие там, внутри, чтобы не маячить зазря рядом с телами мёртвых мутантов. Заодно можно осмотреть обстановку с верхних этажей, если туда получится добраться. Так и порешили. Пострадавшего побратима взяли на руки и понесли.

Первым шагнул во входной проём – когда-то здесь была дверь, надо полагать, но с течением времени исчезла, – богатырь Слава. За ним последовали командир и прочие бойцы. Замыкающие входили спинами вперёд, следя, чтобы сзади никто не подкрался. В помещении оказалось достаточно прохладно по сравнению с пеклом на улице, хотя воздух всё равно был затхлым и застоявшимся. Под ногами хрустела накопившаяся за годы и годы песчано-цементная крошка.

– Где ж тут лестница? – спросил старший отряда.

– Там! – отозвался левофланговый Черномор гулким басом и показал рукой.

– Говорите тиш-ше, – шикнул Илья, – здесь может кто-то прятаться.

– И вообще домику куча лет, тут как следует крикни, и обрушится, – проворчал Никитос.

– Понял, понял, – прошептал Черномор. То есть он думал, что шепчет, но получилось всё равно слишком громко. Несколько спецов дружно замахали на него руками, дескать, молчи уж лучше, целей будем!

Цепочкой полтора десятка воинов проследовали в коридор, который, по предположению Черномора, вёл к лестнице. Так как пространство было узким, приходилось двигаться по одному.

– Осторожно, сбоку лифтовая шахта, – предупредил Илья, – не грохнитесь в неё.

– Видим, командир, – ответил за всех Митяй.

* * *

…Я живой!!!

Не разбился. Приземлившись, даже на ногах удержался. Хотя для этого опереться на стенку пришлось, благо она рядом, не дальше вытянутой руки.

Да, слой тумана, скрывавший от меня финиш, реально был чуть больше метра. Всего-то.

В каком-то шаге от цели спуска, почти добравшись до дна, но не видя его, я почти умер, придавленный самой страшной из возможных пыток – неизвестностью.

Теперь стою обеими ногами на твёрдой горизонтальной поверхности. Землёй назвать её сложно, пока ещё каменная. Однако не вертикальная, и это главное.

«Высвеченный» моим местонахождением в пространстве круг, точней, объёмный цилиндр в тумане сместился ниже, и теперь я отлично вижу линию, в которой под углом примерно девяносто градусов сходятся «стенка» и «пол». Моя винтовочка, исполнившая роль судьбоносной подсказки, торцом приклада опираясь на горизонталь, прислонилась к вертикали и ждёт, когда её вернут на законное в ходке место, возьмут за ремень и забросят за спину.

Чуть позже, Рысь, погоди! Дай перевести дух и сориентироваться.

Я всё ещё допускаю, что попал на очень широкий карниз, и если двинуться от стены перпендикулярно, то через несколько шагов вполне могу опять оказаться на краю пропасти. Но допущение властно вытесняется крепнущей уверенностью, что впереди километры, отделяющие от эпицентрального Колодца и Арки над ним. Если всё это мифическое «хозяйство» по-прежнему там, в сердце Зоны.

И как-то даже смертельная усталость отодвинулась на второй план. Будто и не вымотано моё тело, не высосана до донышка энергия двадцатью тремя адскими «перегонами» спуска в неизвестность!

Вот что значит стоило вернуться к человеку осмысленной цели, и жизнь сразу наладилась! А пораженческие мысли прочь, прочь, нет им места больше во мне…

Запустив руку в недра рюкзака, я пытаюсь нащупать ещё одного верного спутника бродяги – транслятор, в памяти которого хранятся в том числе и песни моей юности. Ладонь при этом натыкается на талисманы, круглый и плоский, и замирает на миг, словно через пальцы передалось то, при каких обстоятельствах я ими обзавёлся… металлическая сферка и женская заколка для волос… перрон вокзала перед отъездом и попутчица в поезде… Как давно это было, э-эх! Невольно вздохнув ностальгически, я двигаю руку дальше и отыскиваю гаджет. Пока спускался, не использовал его, музыку не слушал. Опасался, что в состояние предельного боевого сосредоточения не удастся войти и пропущу нападение мутантов или влезу в аномальную ловушку… Перед спуском я именно этих врагов ждал прежде всего.

А зря, как выяснилось. Туман и собственная слабость опередили монстров. И музыка в качестве источника внутренней силы могла бы мне помочь… но поди догадайся, что там реально с тобой случится! Там, за пределами «круга света», когда сделаешь ты следующий шаг, и граница непроглядной тьмы грядущего на секунду сместится.