— Нет, что вы, господин, я пойду с вами. Да кем я после этого буду? — заёрзал на коне юноша.

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — коснувшись плеча Тамая, сказал Остап.

— Всё нормально! — сказал юноша и направил коня к шумному поселению, от которого по всей округе разносились удары кузнечных молотов.

На въезде Остапа и Тамая остановили несколько мужчин, с головы до ног закованные в металлические доспехи. Головы стражников также увенчивали тяжёлые шлемы с небольшими прорезями для глаз.

— Кто такие?! — грубым глухим эхом раздался голос из железного нутра.

— Посол короля Демида! — отозвался Тамай. — С важным разговором к вашему вождю.

— Опять послы?! — недовольно проворчал стражник. — Сдайте оружие и спешивайтесь, — громко приказал голос из-под шлема.

Остап и Тамай отстегнули ремни с ножнами и отдали их страже. Спешившись, они проследовали вглубь поселения, откуда на них со всех сторон недружелюбно устремились взгляды местных жителей. В самом центре, где возвышался резной высокий терем, Остапа и Тамая остановили, кивнув на широкую скамью. Мужчины опустились на скамью и стали ждать.

Через несколько минут появился крупный детина, закованный в латы. За ним следовали ещё несколько облачённых в доспехи воинов.

— В знак приветствия вы должны обнять друг друга. Такая традиция. Демонстрация доброй воли, — шепнул Остапу Тамай. Остап внимательно посмотрел на юношу, а затем перевёл напряжённый взгляд на закованных в латы людей. Подойдя ближе к гостям, воины остановились.

Остап поднялся и нерешительно раскинул руки. Человек в доспехах ответил тем же, после чего они приобняли друг друга. Однако сразу после этого человек в доспехах вдруг отшатнулся и посмотрел на свой сапог.

— Что ж ты, мерзавец, наделал?! — зарычал закованный в железо здоровяк. — Да он мне на ногу наступил! — обернувшись на товарищей, возмущённо продолжал он. — Вымазал меня конским дерьмом!!! Посмотрите!!! — обернувшись на напряжённую свиту, басом произнёс здоровяк, показывая испачканный носок сапога.

— Прошу прощения! Но я не наступал вам на ногу! — попытался оправдаться Остап. Но разъярённый здоровяк и слушать его не хотел.

— Эй! Вергилий! — крикнул он крепкому бойцу в рогатом шлеме. — А ну, тащи на плаху ублюдка! Живо! — заорал оскорблённый офицер. — Я его башку сейчас молотом размозжу! — Вергилий и ещё двое воинов навалились на Остапа и, скрутив его, поволокли к огромному пню.

Тамай бросился на тащивших Остапа стражников, но был быстро утихомирен и прижат к земле коленом. Вырывающегося Остапа положили головой на пень. Угли его чёрных глаз с ненавистью впились в приближающуюся фигуру здоровяка, в руках которого заблестел на солнце двуручный молот. Оскорблённый офицер зарычал и вскинул над собой оружие. Молот ухнул и опустился. Раздался глухой треск, и лежавшая подле пня забродившая тыква разлетелась вдребезги. Брызги коричневого мякиша залепили Остапу лицо, после чего державшие его стражники отступили в сторону и с хохотом повалились на землю. Громче всех смеялся здоровяк, стаскивающий с себя тяжёлый шлем.

— Что это за дерьмо тут происходит?! — вытирая лицо от семечек и рыжей тыквенной каши, прошипел Остап.

— Ох, видал бы ты свою рожу! — хлопая себя по колену, сказал здоровяк и окончательно стащил с себя шлем.

— Фома?! Ты?! — ошарашенно глядя на друга, произнёс Остап.

— Не серчай, Остапка! Не сдержался, что бы тебе твои былые грехи ни припомнить, — присаживаясь рядом с Остапом, сказал здоровяк. — Эй, Вергилий! — вдруг закричал он. — Это ведь тот самый Остап, о котором я вам постоянно рассказываю!

— Ты чего здесь делаешь? — удивлённо осматривая доспехи Фомы, словно не веря своим глазам, спросил Остап.

— Лошадь меня сбросила неподалёку. Я стал бродить по опушке, а жрать жуть как хотелось уже, ну я на запах еды и пошёл. Приняли меня сперва хреново, — взглянув на убирающих куски тыквы товарищей, сказал Фома. — Выгнать хотели.

— Что же их удержало? — убирая из бороды тыквенную кожуру, спросил Остап.

— Да у них тут праздник был, пьют, пляшут, понимаешь? А потом соревнования у них начались по мордобою. Ну вот меня они туда смеха ради и затолкали. Говорят, иди, а то хрен тебе, а не каша.

— И что? — внимательно осматривая кулачищи Фомы, спросил Остап.

— Ну а что? Я пошёл. Жрать-то охота было. Ну и всех там переколошматил, — опустив голову, словно стыдясь, ответил Фома.

— Ну ты, парень, даёшь! — откинувшись на мешок с зерном, рассмеялся Остап. — За тарелку каши мужиков мордовал.

— Да ну тебя! — отмахнулся от него Фома. — Ты знаешь, как меня после этого зауважали?! У нас в деревне я о таком и не мечтал. Там меня считали толстяком и дураком, — с обидой посмотрев в небо, сказал Фома. — А тут меня ценят теперь, я вроде как командир. Стражей у ворот командую. Люди тут простые, но справедливые. Пороков в людях не терпят.

— Здесь, говорят, за любой проступок казнят? — взглянув на друга, спросил Остап.

— Да брось! Брехня это всё. Это так, для чужаков так говорят, чтобы не совали нос и вели себя пристойно. Для острастки жути нагоняют. Ты сам-то как сюда попал? — хлопнув Остапа, спросил Фома.

— Я-то? — взглянув на удивлённого Тамая, отряхивающегося от соломы, сказал Остап. — Да дело у нас тут важное. Союз нужен с этими «Железными». Позарез. Я не от себя пришёл, от короля. Крепость на дальних холмах видишь? Вот оттуда. Если союз не заключим, беда будет, Фома. Армия мародёров, воров и убийц сровняет с землёй всё, что под руку попадётся. И твоих новых друзей стороной не обойдут.

— Союз! — протянул Фома. — Завернул ты, Остап. Вождь Рутгер ни с кем союзов не заключает. Упрямый чёрт. Они тут только на себя привыкли рассчитывать, им чужие войны не нужны.

— Знаю, — со вздохом сказал Остап. — Да и надежды особой нет у меня, если начистоту. Но попытаться всё равно стоит.

— Ладно! Чем чёрт не шутит, попробуем. Доложу о вашем приезде, а там уж видно будет. Поручусь за тебя. Что смогу, сделаю, Остапка.

— Спасибо, родной! — пожав крепкую ладонь друга, сказал Остап. — Рад, что ты живой и здоровый. Я ведь переживал за тебя, дурака, — потрепав Фому за бороду, сказал охотник.

— Да и я о вас вспоминал. Дня не было, чтобы не вспоминал, — добродушно ответил Фома. — Ладно, пошёл я. Ждите здесь, — сказал он и, лязгая латами, направился к центральному терему.

Спустя час за Остапом и Тамаем пришли и повели под конвоем к вождю Рутгеру. Приведя гостей в терем, их усадили за длинный стол, уставленный горячими блюдами и вином. За столом уже сидели важного вида бородачи. С торца стола в дальнем конце восседал широкоплечий рыжебородый мужчина с гладко выбритой головой и кустистыми рыжими бровями.