топот тяжёлых сапог. Приближались солдаты Валофара. Марк захлопнул дверь темницы, закрыв её ключом изнутри. Обтерев со лба выступивший пот, он поднял с пола взятую им из обоза верёвку. Он предполагал, что она может пригодиться для их побега с товарищами, если пути отступления будут отрезаны, но, по воле судьбы, бежать ему приходилось теперь одному. Снаружи послышались тяжёлые удары. Старые петли тюремной двери стали поддаваться под натиском солдат. Времени на раздумье не осталось. Обвязавшись верёвкой, Марк привязал другой её конец к торчавшему из кладки изогнутому пруту вырванной решётки. Выдохнув и посмотрев вниз — туда, где бурлящий поток проносил обломки деревьев, кавалерист начал спускаться. Опустившись до половины, он вдруг услышал наверху грохот. Дверь, по-видимому, выбили. Марк вскинул голову и в оконном проёме увидел лицо вражеского солдата. Раздались короткие удары топором, и обрубленная верёвка, изогнувшись змеёй, полетела вниз, унося с собой сорвавшегося Марка.

Глава 9. Копоть сгоревшей души

Кавалеристы, увозившие Эльзу, гнали коней к переправе. Перепуганная девушка, зажмурив глаза, обеими руками вцепилась в гриву лошади. Погоня шла по пятам. На этот раз солдаты Валофара знали, что, вернувшись в «Воронье гнездо» без девушки, им грозит смерть, а поэтому нещадно загоняли коней.

Эльзе казалось, что сердце её бьётся в такт с топотом копыт и вот-вот разорвётся. Конь, несущий её и кавалериста, начал уставать. Преследователи нагоняли. Два всадника Валофара верхом на самых резвых жеребцах, оторвавшись от группы, уже дышали в спину. Один из уходящих от погони кавалеристов, видя, что его товарища, закрывшего спиной Эльзу, вот-вот настигнут, обнажил меч и, слегка отстав, схлестнулся с врагами. Удар, ещё один, и вот уже окровавленное тело противника кубарем полетело в дорожную пыль. Второй преследователь, понимая, что кавалерист ни за что не даст ему оторваться, принял бой. Зазвенела сталь, и вот уже второй враг на полном скаку замертво выпал из седла. Кавалерист сумел выиграть время, сняв остриё преследования, однако и сам не ушёл от судьбы и, зажимая колотую рану на животе, повис на лошади, обагрив её бок кровавым ручьём.

Несколько бойцов, оставленные Бёртвином на опушке, ждали, нервно всматриваясь в поднимающуюся на горизонте пыль. По пятам Эльзы в этот раз был отправлен крупный отряд. Бойцов Бёртвина было куда меньше, и в чью сторону качнутся чаши весов, в предстоящем бою было неизвестно.

Когда кони приблизились к лесу у переправы, кавалеристы натянули поводья и соскочили с лошадей. Подоспевшие из леса бойцы помогли девушке спуститься и, окружив её живым кольцом, отступили в чащу. Среди деревьев кавалерия врага была беспомощна, и потому шансы одолеть их в рукопашном бою были куда выше.

Чёрная конница Валофара, остановив коней у опушки, спешилась и, обнажив оружие, бросилась в лес догонять отступавших.

Тем временем в лагере «Железных» царило воодушевление. Война была редким явлением у этого народа, однако, исповедуя культ силы, эти люди относились к ней как к священному испытанию их души, выкованной в горниле бесстрашия. Удары молотов разносились как колокольный звон. Скрежет мечей о точильные камни и бряцание металлических кольчуг наполняли округу несмолкаемым гамом.

Остап светился от радости. Неожиданный успех в переговорах подмывал его вернуться как можно скорее, принеся с собою обречённым людям надежду на спасение.

— Провожу вас, — приобняв Остапа, сказал Фома. — Тут развилка есть, оттуда путь короче. Вы длинной дорогой приехали.

Тамай недовольно посмотрел на здоровяка. Ворота за мужчинами закрылись, и все трое, ведя коней под уздцы, направились вдоль леса.

— Опять расстаёмся, Фома, — грустно сказал Остап, толкнув плечом друга.

— Да, — глядя вдаль, протянул здоровяк. — Но ничего, родной. Дружбу у нас никто не отнимет, а разделяемся, чтобы двум добрым народам помочь, — шаркая тяжёлыми сапогами по пыльной дороге, произнёс Фома.

— Тебе не жарко в этом железном кафтане? — постучав по доспехам Фомы, спросил Остап.

— Шутишь? Да с меня семь ручьёв сходит за день, я на два пуда, небось, похудел. Жарко, — недовольно буркнул Фома. — Хоть из ведра поливайся. Но пока в дозоре, сымать не велят.

— Господин, взгляните! — насторожившись, произнёс Тамай. — Там в лесу, у реки!

Остап и Фома, прикрывая от солнца глаза, всмотрелись в лесную чащу. Остапа обдала испарина. Среди стволов деревьев он увидел мелькающие чёрные каски Валофарцев и бегущую от них девушку в ярко-синем платье с красными лентами.

— Эльза?! — побледнев и переменившись в лице, произнёс Остап. — Это Эльза! Фома! — закричал он и, вскочив в седло, захлестал коня.

Тамай, вскочив в седло, пустился было следом, но услышав позади: — Куда ты, молодь?!

В мгновение оказался снятым с лошади, на которую громоздился во всём своём тяжёлом облачении кряхтящий Фома.

— А ну, пошла! Пошла, упрямая животина!!! — заорал здоровяк и направил кобылу вслед за удаляющимся Остапом.

Остап во весь опор гнал коня к лесу.

«Что она здесь делает?! Как оказалась она в этом проклятом лесу?!» — метались мысли в голове у загоняющего коня Остапа. Остановившись у опушки, он выскочил из седла и рванул в чащу наперерез преследователям.

Оказавшись между Эльзой и Валофарцами, Остап заревел, оттягивая внимание врагов на себя. Задохнувшаяся от побега девушка прижалась к стволу дуба позади Остапа и, вздымая грудь, с испугом смотрела на шестерых солдат Валофара с наглыми ухмылками, окружавших её защитника и спасителя. Бойцы Бёртвина, храбро защищавшие девочку, вырезали почти весь отряд, пущенный по их следу, но в неравном бою пали все до последнего перед последней схваткой, приказав Эльзе бежать и не оглядываться. Шестеро уцелевших врагов, нагоняя жертву, уже предвкушали вкус награды за её поимку, но неожиданно появившийся Остап ложкой дёгтя испортил им сладость этого мгновения.

— Беги, чудак! — издевательски покачивая головой, сказал солдат, обходя Остапа.

— Сдохнешь же как свинья на забое, — выставив вперёд остриё меча, произнёс второй.

— Если так печётесь, подходите по одному, — прошипел Остап, пятясь спиной к Эльзе.

— Кончайте этого кретина, — буркнул крепкий парень, по виду офицерского чина, после чего все как один бросились на Остапа. Однако не успели Валофарцы сделать и трёх шагов, как из бурелома позади них с диким ржанием вылетел конь, несущий на себе закованного в броню Фому. На скаку здоровяк прыгнул на сбившихся в кучу врагов, разметав их по сторонам. Вскочив, Фома размашистым ударом снёс одного из солдат, рухнувшего без чувств и угодившего лицом в муравейник. Остальные повскакивали и в растерянности рассыпались в стороны перед живой грудой озверевшего металла. Фома пытался стащить с пояса закреплённую на нём булаву, однако рукоять её зацепилась и не поддалась. Пришедшие в себя Валофарцы с мечами бросились на