– Эй? – окликнул дух-рыбак. – Вы что, убежали в темноту и бросили меня одного стоять как дурака?

– Мы пришли встретиться с Идзанами, – сказала я.

Хиро застыл. Воцарилась тишина, умолк отдаленный шелест деревьев, замерла рябь воды у ног. Поверхность реки снова стала твердым черным стеклом.

– Но зачем? – Это прозвучало скорее как угроза, а не вопрос.

– Не твое дело, – ответил Нивен прежде, чем я успела рот открыть. Обычно брат ни на ком не срывался, если не считать издевающихся надо мной жнецов. Очевидно, Хиро ему не понравился.

– Все, что имеет отношение к богине, – мое дело, – ответствовал Хиро, выпрямляясь. В тусклом свете фонаря его тень вытянулась, на какой-то миг напомнив образ Йорогумо. Но затем дух-рыбак покачал головой и расслабил напряженные плечи.

– Извините, просто… у нас с ней сложные взаимоотношения. Я – разжалованный шинигами, ну и всякое такое.

– Но как так случилось? – воскликнула я, наматывая кимоно в другую сторону, нежели раньше. Если Хиро нападет на нас, я хоть буду прилично одета.

– Ну вот как-то так, – ответил дух-рыбак, не вдаваясь в дальнейшие объяснения. Думаю, он сам понимал, такой ответ меня не устроит, но в данный момент я не хотела его раздражать. В нашем положении незачем лезть на рожон.

– Я уже. Нивен, помоги завязать пояс.

– Мне тоже можно поворачиваться? – уточнил Хиро.

– Ну разве я показалась бы брату неодетой?

Хиро повернулся, улыбаясь, словно мы не торчали посреди донельзя темного мира.

– Я не желал нарушать ваши правила приличия, Рэн-из-Лондона.

– Можно просто Рэн, – ответила я, а Нивен обмотал шнурок вокруг моей талии и затянул его так туго, будто хотел разрезать меня пополам.

– Аккуратнее! – закашлялась я. – Это же не корсет! Просто завяжи, чтобы кимоно не распахнулось.

– Ну, вообще завязывать положено спереди, – заметил Хиро. Он снял фонарь с ветки, подошел поближе и протянул руку. – Позволишь?

Когда Хиро подошел, Нивен попятился, вся его напускная храбрость пропала. Не дожидаясь разрешения, дух-рыбак осторожно отобрал шнурок и шагнул ко мне.

– Подержи, – сказал он, взял мою кисть и прижал ее чуть выше бедра, чтобы удержать ткань на месте. Пальцы обожгли мою холодную, как у покойника, кожу, след от прикосновения искрился теплом на руке, даже когда Хиро отошел.

Он обнял меня за талию, чтобы перекинуть шнур назад, и на миг я задержала дыхание от внезапной близости. Кожа на шее Хиро светилась призрачной дымкой, пахла соленой водой и песком. Как и пейзаж в темноте, этот шинигами казался почти нереальным.

Близость длилась всего мгновение. Хиро опустился передо мной на колени и завязал шнур, а затем заправил его под ткань. Как только я снова смогла дышать, внутри все сжалось от грызущего унижения. Я была такой бестолковой, что пришлось одевать меня, как ребенка.

Хиро поискал что-то глазами в кроне дерева, достал из ветвей фиолетовый поясок и обмотал вокруг моей талии, после чего перешел за спину.

– А эта часть завязывается сзади, – сказал он, потянув за ткань, и отступил, оглядывая меня с головы до ног. – Прекрасно, – заключил дух-рыбак.

Комплимент согрел каждую клеточку моего тела. Я отвернулась, убирая с лица влажные спутанные волосы и раздумывая, куда пристроить часы. В отличие от плаща жнеца, у кимоно не было карманов, поэтому я пристегнула цепочку к фиолетовому поясу и заправила хронометр под складки.

– Я очень старался, но все же рад, что ты не видишь бант, который я завязал на спине, – признался Хиро, почесывая шею. – Прости, в последний раз я помогал своим сестрам одеваться, когда они были ростом ниже метра.

– У шинигами может быть несколько детей? – удивился Нивен.

– Ну, в принципе нет. – Хиро отвернулся и махнул фонарем в сторону. – Я так понимаю, вы хотели перейти через реку?

Я взглянула на Нивена, смущенного таким прямым ответом, затем кивнула Хиро.

– Если найдем там Идзанами.

Дух-рыбак повернулся и указал куда-то над водой, хотя мы не могли видеть дальше круга света фонаря.

– Наша земля там, за рекой. Ниже по течению есть лодка, которая может доставить нас в город.

Он прошел мимо, махнув рукой, – мол, следуйте за мной. Очевидно, собирался проводить лично. Нам с Нивеном пришлось поспешить, так как Хиро уносил единственный источник света.

– Ты поранился? – спросила я, глядя на ступню духа-рыбака.

Он резко рассмеялся.

– Да в последнее время как-то не случалось. Хотя во вторник я сильно порезался бумагой, но, признаться, даже не заплакал.

– Я про… – Мой взгляд снова обратился на его ногу.

– А, ты об этом? В детстве мама всегда требовала, чтобы я ел перец, но я не слушался. Конечно, она была права, потому что однажды я проснулся, а ступня уже скривилась. После этого я глотал перец ящиками. Но, к несчастью, слишком поздно спохватился.

– Ох. – Я нахмурилась. Какая обыденная причина. – И часто такое случается с шинигами?

Хиро вздохнул.

– Вы у себя в Англии вообще слышали о шутках? С тобой шутить – только время зря тратить.

Я не ответила, решив не нагнетать обстановку. Хиро ведь тоже имеет право на секреты.

Он остановился так внезапно, что я на него наткнулась. Нивен в свою очередь наскочил на нас обоих, толкнув меня на спину духа-рыбака.

– Что слу…

– Чш-ш! – прошипел Хиро, взмахом руки погасив фонарь.

Во внезапно наступившей темноте Нивен схватил меня за кимоно и прижался ближе.

– Посмотрите туда, – прошептал Хиро.

Сначала я ничего не увидела, но через пару секунд мои глаза сфокусировались на круге бледного света примерно в ста метрах справа от нас. Я почувствовала, как Нивен обошел меня, чтобы лучше рассмотреть.

Перед рекой стояли две фигуры: одна в кроваво-красном кимоно, с фонарем, как и Хиро, другая – в белом погребальном халате.

– Кто это такие? – спросила я.

– Откуда мне знать? – бросил Хиро. – Просто любуюсь красивым извлечением души.

«Извлечением души? Но это значит, что…»

Я прищурилась, чтобы глаза лучше приспособились к темноте. Кожа фигуры в красном призрачно светилась, как и у Хиро, во тьме вокруг нее клубилась такая же туманная аура смерти. Это был еще один шинигами.

В тех немногих текстах, которые я успела прочитать в Англии, ничего не говорилось о сборе душ за пределами страны. И правильно, ведь жатва – акт священный, жнецы предпочитали совершать его тайно. Вероятно, представители других культур вели себя так же скрытно. Но ведь сам процесс не мог слишком уж отличаться?