почти над всей провинцией, за исключением Иерусалима и ещё нескольких крепостей! Подготовка к штурму иудейской столицы приостановилась, когда пришло известие о самоубийстве Нерона.

Гай огляделся в поисках чаши с водой, которую тут же поднёс слуга. Он вымыл пальцы, испачканные жирной скумбрией, и вытер их о полотенце, висящее на руке у раба.

С первой минуты, как гости вошли в дом Сатриев, Постумий Кассий присматривался к этому зрелому мужчине. По выработавшейся с некоторых пор привычке, он оценивал его как возможного зятя. Постепенно Постумий Кассий заметил в Гае немало интересных качеств. Старший сын Цельсов говорил редко, но всегда ёмко и интересно. Он мало улыбался, но был учтив с родителями, любезен с младшим братом и вежлив со слугами. Конечно, узнать характер человека за один вечер сложно, но Постумий Кассий решил, что командир легиона Гай Альбуций Цельс — сильный, надёжный человек, слову которого можно доверять и на которого в благом деле можно положиться.

— Да, да, — оживился отец Цельсов. — Вскоре, в конце мая, сенаторы объявили императором Гальбу. Вот тогда-то честолюбивые помыслы Веспасиана чрезвычайно возросли, в чём очень важную роль сыграл наместник Сирии Гай Лициний Муциан. Он сам бы хотел получить власть над Римом, но не может основать династию и потому вынужден отказаться от шанса на престол…

— А вторым человеком, чьей поддержкой заручился Веспасиан, стал наместник Египта Тиберий Юлий Александр, — Юний не сдержал желания высказаться и перебил отца. — Он, как и Муциан, не имеет возможности стать императором, так как является всадником, а не сенатором, к тому же — он иудей-отступник…

Юний сделал паузу и попытался ногтём поковырять меж зубов. Старший Цельс воспользовался этим, чтобы успеть высказаться, тем самым отомстив сыну:

— И вот в январе этого года Гальбу убили, затем в апреле к праотцам самостоятельно отправился Отон и теперь, пока Вителлий празднует победу, Веспасиан и соратники собирают силы, составляют планы, и, я думаю…нет! Я уверен! Тит Флавий Веспасиан с триумфом войдёт в Рим!

Довольный собой больше, чем прославляемым претендентом, Луций Альбуций Цельс торжественно приподнялся на локте, осушил кубок и состуком опустил его на стол. Юний проделал то же самое в подражание отцу. Видно было, что все мужчины Цельсов поддерживают Веспасиана, но, в отличие от брата и отца, воевавший Гай основывает своё мнение на практических делах наместника Иудеи и судит о нём весьма осторожно.

Постумий Кассий залюбовался пылом, с которым Цельсы, как правило, отстаивают своё мнение. Он вспомнил, что Гай до отъезда из дома был таким же несдержанным на слово, а вернулся совсем другим человеком. Постумий не раз встречался с теми, кто захватывал Британию или подавлял восстание в Галлии, но не видел в них большого отличия от людей светских, хотя и на них война накладывала свой отпечаток. Почему же Гай так сильно изменился?

Поевший все маслины из ближайшей чаши, Юний вытер губы и возмущённо проговорил:

— В конце-то концов, сколько ещё ждать женщин? То ли дело мы, мужчины! Традиционно посетили бани и расположились у стола. Скажите мне, долго ли ещё будут пустовать эти места?

И он указал на три плетёных кресла-кафедры, расставленных напротив центрального ложа. Слова Юния не успели раствориться в воздухе, как дверь распахнулась, и вошли те, чьим поведением так возмущался молодой человек. Мужчины не смогли сдержаться и засмеялись. Цирцея, шедшая впереди, сердито оглядела их и спросила:

— Это что же значит? Лишённые выступлений комедиантов, вы решили посмеяться над нами?

Она впихнула своё грузное тело в крайнее кресло, рядом с хозяином дома, Аврелия разместилась подле неё. Она аккуратно расправила столу на коленях и только после этого подняла глаза на присутствующих.

— Что вы, милая Цирцея, у нас и в мыслях не было такого. Это простое, легко объяснимое совпадение: ваш младший сын посетовал на долгое отсутствие женщин и тут же, как по волшебству, появились вы. Простите нас за эту невольную выходку? — Во время оправдательной речи Постумий смотрел в лицо Цирцеи так преданно и честно, что её сердце не замедлило растаять:

— Прощаю, конечно, прощаю! Вам не сможет отказать ни одна женщина! — Она лукаво улыбнулась, вкладывая в свои слова чуточку фривольного смысла.

— А где же моя дочь?

— Правда, где? Она ведь шла вместе с нами!

— Нет, мама. Пропустив нас вперёд, Кассия свернула в какой-то коридорчик, — возразила Аврелия.

— Всё ясно, — догадался хозяин дома. — Она решила сама проверить музыкантов.

— Зачем? — Слегка захмелевший Юний давно с нетерпением ждал её. Он считал, что имеет не мало шансов стать её мужем, и всерьёз на это надеялся. Кассией интересовался и Гай, но, зная легкомысленный характер брата, он ожидал увидеть смазливую, разбалованную девицу.

Юнию никто не успел ответить, так как дверь отворилась ещё раз, и все взоры обратились к вошедшей Кассии. Она не сменила платье, но причесалась по-другому, в её ушах блестели рубиновые серьги, а волосы украшали тончайшие серебрянные цветы, идеально сочетающиеся с шитьём на платье. Увлечённая заботами о гостях и общением с Аврелией, Кассия забыла о тревогах и беспокойстве, и потому шла к своему креслу с уверенностью, говорящей о внутреннем покое и счастье. Она надеялась провести вечер в компании приятных людей, и даже Юний не казался ей таким навязчивым, как обычно. К тому же ожидалась встреча с его старшим братом, которого девушка помнила смутно. Можно сказать, предстояло новое знакомство.

Вместе со всеми, находящимися в триклинии, Гай повернул голову в сторону Кассии. А так как дверь, в которую она вошла, находилась за его плечом, ему пришлось приподняться на локте, чтобы получше её рассмотреть. Открытое, бледное лицо, увенчанное волосами, как короной; тёмные, миндалевидные глаза под идеально изогнутыми бровями; ярко розовые, искусно подкрашенные губы; чувственная фигура, которую подчёркивала прильнувшая к ней тонкая стола. Луций охватил девушку одним взглядом и понял, что настоящая красота ощущается кожей: он похолодел от восторга, а когда Кассия подошла, его бросило в жар от её близости. «И эту женщину думает получить в супруги мой братец? Он или переоценивает себя, или недооценивает её!»

Заняв кресло, пустовавшее рядом с ложем Гая, Кассия по очереди улыбнулась всем мужчинам, не заговорив ни с кем. Только когда очередь дошла до соседа она, заметив его смущение, спросила:

— Надеюсь, дорога домой не утомила тебя, Гай Альбуций? Путь к родным ларам всегда короче, чем наоборот. Я очень рада видеть тебя гостем в моём доме.

Лёгкий шум в голове мужчины, который он старательно приписывал действию вина, затих, и Гай смог ответить Кассии:

— Да, к родным пенатам даже лошади