В эту секунду в коридоре послышались шум, мяуканье имурлычущие голоса сфинксов. Дверь была неплотно прикрыта, и через нее вдругпроскочила тощая черная кошка. Окинув нас подозрительным взглядом, онамолниеносно сориентировалась и прыгнула к Стасу на руки. Брат начал почесыватьей за ухом. Следом за кошкой влетел отчаянно мяукающий сфинкс. Увидев ее наруках у Стаса, он замер как пришибленный.

— Уй ты маленькая, — сюсюкал Стас. — Давнотебя за ушком не чесали…

— Энтропия! — скорбным голосом позвал незнакомыйсфинкс. — Кошечка моя!

Кошка презрительно посмотрела на него и начала мурлыкать.

— Как… Как ты можешь, — топорща гриву, прошепталновый сфинкс. Но Мегла неожиданно гаркнул на него:

— Вон, брат! Немедленно!

Мегла был довольно здоровым сфинксом, и новенький, испуганноподжав хвост, выскочил обратно в коридор. Увидев, что Стасу не собираютсяампутировать пальцы, я тоже принялся гладить кошку. Кошка тащилась, как сказалбы Смолянин.

— А чего она вам так рада? — сладеньким голосомосведомился Мегла.

— Людям обрадовалась, — предположил Стас.

— Кошки любят, когда их за ухом чешут, — добавиля.

— Да? — Глаза у Меглы засверкали. — Можно?

Он осторожно взял кошку из наших рук и принялся чесать ей заухом, неумело, но очень старательно. Энтропия подумала… и снова началамурлыкать.

— Все кошки мои будут… — отчетливо прошепталМегла. А в голос спросил: — Где еще можно чесать?

— Под подбородком, — посоветовал Стас. Меглаблагодарно кивнул и свободной лапой (правой задней) указал на одну из дверей вкомнате.

— Там душ, детеныши. Идите помойтесь.

— А мне-то чего идти? — спросил я.

— Помойтесь перед дорогой, — командным голосомпосоветовал Мегла. И мы с братом пошли мыться.

Душ был низковат, под сфинксов, и взрослому там было бынеудобно. Но мы со Стасом поместились нормально. Вода лилась со всего потолка,и можно было порезвиться вволю, словно под дождем, чем мы и воспользовались.Потом Стас, перепачканный соком с головы до ног, прополоскал одежду и повесилее сушиться перед огромным тепловентилятором, заменяющим сфинксам полотенца. Яже от нечего делать подошел к довольно-таки большому окошку и принялсяразглядывать пейзаж. Сначала я удивился такому большому окну в бане, но потом понял,что если все сфинксы мужчины, то стесняться нечего.

Снаружи было по-прежнему. Пыльно и темно. Пробежала парочкасфинксов, пролетел то ли летающий дом, то ли земной экскурсионный корабль.Потом… Потом я увидел что-то странное.

— Стас, — охрипнув от удивления, сказал я. —Угадай, чего я вижу.

Брат, успевший тем временем найти выключательультрафиолетовой лампы и загорающий под ней, откликнулся:

— Продавца мороженого.

— Нет. Продавца воздушных шариков.

Стас скосил глаза в окно, пискнул и начал поспешно натягиватьполусырые плавки. А к нам приближалась странная фигура.

Больше всего она напоминала человека в скафандре, измазанномчем-то белым и липким. В руках у человека была огромнейшая связка воздушныхшариков ярких расцветок. Человек приблизился к нашему дому, встал под окном иначал маленькими щепотками выбрасывать из кармана скафандра песок. Воздушныешарики потянули его вверх, он всплыл к окну, помахал нам рукой и ловко прицепилк стеклу большую черную присоску. Вблизи стало видно, что шарики у него все-такине обычные, а особенные, наверное, специально приспособленные для путешествийпо Венере. Я уже догадывался, кто перед нами, но просто не мог поверить своимглазам. А человек воткнул в присоску пару проводков и нажал кнопку наскафандре.

Стекло завибрировало под пальцами, и мы услышали хорошознакомый голос:

— Теперь мы будем понимать друг друга и сможем во всемразобраться.

— Мистер Кубатай! — радостно заорал Стас. —Как вы нас нашли?

Кубатай откашлялся и сказал:

— Сердце подсказало.

— Почему «мистер»? — шепотом спросил я у Стаса.Стас покраснел и ответил:

— Ну… не знаю. Мы же на Венере.

— Ну и что?

Стас пожал плечами.

— Дети, с вами все в порядке? — продолжал Кубатай.

— Да, — быстро ответил Стас. — Вот, в душепомылись.

— Могли бы и на Земле помыться, — грустно сказалКубатай.

— Так вы же не предлагали, — огрызнулся Стас.

Мы немного помолчали. Затем Кубатай спросил:

— Вы и в самом деле добровольно здесь находитесь?

— Абсолютно, — подтвердил я. — Кстати, неподходите к тому зданию, а то вам что-нибудь отрежут.

— Знаю, — сказал Кубатай и вздохнул. —Хотите, чтобы я вас похитил?

— Как?

— Я заложил мину под цистерну с валерьянкой. Сейчас онавзорвется, и всем сфинксам будет не до нас.

— Это вы нехорошо придумали, — серьезно сказалСтас, огорченный поступком своего кумира.

— Да, конечно. Но что делать-то?

Порывы горячего венерианского ветерка раскачивали Кубатая,но тот упрямо цеплялся за окно. Потом с надеждой спросил:

— А то, может, убежим? Мы вам есаульские званияприсвоим, прыгоходы подарим.

Стас в нерешительности почесал затылок.

— Женим, свадьбу закатим с шампанским…

Вот это Кубатай предложил зря. Стас тут же одумался:

— Нет, мис… дядя Кубатай. Мы домой хотим, к папе смамой.

Кубатай, покачиваемый ветром, вздохнул:

— Ладно, ребята. Но учтите: еще раз в будущее попадете,так просто не отпустим.

Мы кивнули.

— А это, Стас, я для тебя захватил, — сказалКубатай, доставая из кармана асбестовый конверт, — полюбился ты мне… Увхода положу.

— А что там? — дрожащим голосом спросил Стас,сгорая от любопытства.

— Откроешь — узнаешь, — загадочно ответил емуКубатай, а затем обратился к нам обоим: — Удачи я вам не желаю. Но надеюсь, чтовыживете.

С этим оптимистическим напутствием он отпустил один извоздушных шариков и опустился на поверхность. Присоску свою он отключить забыл,и мы слышали его шумное дыхание.