Минут пять мы восторгались, а потом через разрез на бокустали забираться внутрь. И тут же поняли, что радовались зря.

Скафандры были нам… ну примерно как кирзовые солдатскиесапоги первокласснику. Мы болтались внутри, пытаясь дотянуться головой дошлема, но дотягивались только до груди. Там тоже было окошечко, наверное, чтобыкосмонавт мог посмотреть на свой живот, однако нас это не утешало. Все основныедатчики, переключатели, трубочки, из которых можно было попить воды, — всеэто оставалось в шлеме, высоко над головой. Сфинксы, глядя на наши попыткипередвигаться в скафандрах, приуныли. Потом Мегла предложил:

— Детеныши, вам вовсе не нужно самим ходить. Мы васзакроем в скафандрах, взвалим на спины, отнесем в катер и поедем. Можете, еслихотите, забраться в один скафандр, веселее будет.

— Ну уж нет! — возмутился Стас. — Фашисты!!!Мы что вам — котята беспомощные?

«Фашисты» на сфинксов впечатления не произвели. Но вотсравнение с котятами подействовало. Посовещавшись с Шурлой, Мегла заявил:

— Придумывайте выход сами, если считаете себявзрослыми.

Мы со Стасом послушно задумались. Через минуту Стас спросилменя:

— Ну?

— Чего?

— Придумал?

Я молчал.

— Костя, а я придумал! Поставь Кубатая на свое место!Что бы он сделал?

— Ножом махал, — буркнул я.

— Тогда я поставлю его на свое место, — заявилобидевшийся Стас и погрузился в размышления. Через пять минут, когда сфинксыначали проявлять признаки нетерпения, Стас заорал:

— Придумал! Мегла, у вас веревки есть?

— Есть… кажется.

— Тащи!

Растерянный Мегла удалился за веревками. Через пару минут онвернулся с целым ворохом веревок двух сортов — гладеньких нейлоновых и каких-торазмочаленных, колючих, грязно-серых. Стас немедленно сгреб себе нейлоновые истал перетягивать ими скафандр. Выглядело это забавно, но должно былосработать. Я взял разлохмаченные колючие веревки и принялся обвязывать имисвой. Наблюдавший за нами Мегла неуверенно мяукнул и спросил:

— Совет надо?

— Обойдемся! — гордо отрезал Стас.

Когда наш труд по увязке скафандров был закончен, мы вновьзабрались в них. Красота! Голова отлично доставала до шлема, а пальцы на руках— до перчаток. И ходить мы могли сами, пусть даже и неуклюже.

— Совета точно не надо? — вновь спросил МеглаСтаса.

Тот сделал вид, что не услышал. И мы вслед за сфинксамивышли в шлюз космического корабля.

…Снаружи, наверное, было жарко. В скафандрах мы этого нечувствовали, зато заметили, как трудно идти. Словно сквозь воду. Это оттого,что воздух был очень плотным.

Антиграв, на котором прилетели Шурла и Мегла, стоял совсемрядом с космическим кораблем. Мы добрели до него, слегка покачиваясь от резкихпорывов ветра.

— Нормально? — промяукал Шурла, приблизив ко мнеголову. Я кивнул и посмотрел на Стаса.

У него дела были похуже. Красивые нейлоновые веревки,которыми он связал свой скафандр, расплылись, превратившись в какие-то белесыескользкие сопли. Стас подергался, пытаясь сохранить равновесие, и упал.

— Стас! — испуганно заорал я.

— Чего? — обиженно откликнулся он, пытаясьподняться в своем раздувшемся скафандре.

— Глупый детеныш, — печально сказал Мегла. —Сразу видно, что он младший. И совета ему не нужно. Мы же говорили — снаруживысокое давление и температура. Ты правильно сделал, старший, что взял себеасбестовые веревки.

Всхлипывающего от обиды Стаса погрузили на антиграв. Я селрядом и попробовал его утешить, но ничего не выходило.

Антиграв оказался не герметичным — просто большая платформас двумя креслами для нас и всякими приборами, заставляющими ее парить ввоздухе. Сфинксы улеглись рядом с нами, Шидла взялся за управление, и мытронулись. Стас, обреченный на неподвижность, лежал тихо, лишь время от времениспрашивал меня, что происходит вокруг.

— Да ничего интересного, одни камни, — успокаиваля его, с разинутым ртом наблюдая за знаменитыми летающими домами сфинксов. Домабыли похожи на большие кастрюли, увешанные разноцветными огоньками, но всеравно это выглядело занятно.

— Я пить хочу, — нудел Стас. — Тутапельсиновый сок, в трубочке…

— А ты откуда знаешь? — полюбопытствовал я, глотаяпрохладный сок.

— Он мне на голову каплет! — снова заревел Стас.

— Надо было быть умнее, — оборвал я его. —Ишь ты, самый умный! Кубатай на моем месте… — передразнил я Стаса. —Кубатай бы никогда так не поступил. И плакать бы не стал.

Стас примолк. Из вмонтированного в шлем передатчика я слышаллишь мягкое цоканье капель. Потом цоканье стало звонче.

— Что, голову повернул? — спросил я.

— А ты откуда знаешь? — повторил мой вопрос брат.

— Телепатия, — сурово объяснил я.

Стас помолчал, потом скорбно прошептал:

— Когда же он кончится, сок этот?

Я покосился на маленькое табло внутри своего шлема иответил:

— В термосе почти два литра.

Сидящий рядом со мной Шурла беззвучно рассмеялся. Похоже,хитрые сфинксы как-то прослушивали наш разговор. Потом, видно, сжалившись,Шурла сказал:

— Через пару часов сделаем остановку у ХрамаМатери-Кошки. Там найдутся асбестовые веревки. Починим скафандр младшегодетеныша.

в которой мы узнаем о древнем коварстве землян, а очередноековарство — наблюдаем

Антиграв остановился рядом с огромным зданием куполообразнойформы. Вначале мне показалось, что оно стоит на грунте, но потом я разгляделзазор. Это огромное сооружение тоже парило, хотя и очень низко.

— Храм Великой Матери-Кошки, — с благоговейнымтрепетом прошептал мне Шидла.

— А что там внутри? — поинтересовался из своегозаточения Стас.

— Великие Матери-Кошки!

— А! — догадался Стас. — Значит, там земныеусловия?

— Разумеется, — отрезал Шидла.

— Там и передохнем, — обрадовался Стас. — Скошками поиграем.

— Не советую, — сообщил Шидла ледянымтоном. — За такое кощунство придется лишить тебя жизни. Даже снаружи донего не дотрагивайся, а то мы будем вынуждены ампутировать дерзновенную руку.