Вероятно, в этом случае Тедди не появился бы на свет, авозможно, и самого их брака не было бы.

— Мне вы можете рассказать, — настаивал он. Онхотел, чтобы она доверилась ему.

— А потом? Вы не расскажете журналистам? Она сверлилаего взглядом. Он медленно покачал головой.

— Ничего не могу обещать. Но даю вам слово, что сделаювсе, что только будет в моих силах, чтобы сохранить вашу тайну. Выдам ее тольков том случае, если это поможет найти Тедди. Вы согласны?

Она кивнула в ответ и опять стала смотреть из окна в сад.

— У нас с Чарльзом был сын… Наш маленький Андре. —Когда она выговорила его имя, ее горло болезненно сжалось. — Он родилсячерез одиннадцать месяцев после того, как мы поженились. У него были черныеволосики, они блестели… Большие голубые глаза… Он был похож на маленькогоангела. Пухленький такой херувимчик, мы обожали его. Мы всюду возили его ссобой. — Теперь, когда она решилась рассказать ему, она не отводилавзгляда. — Он был прекрасен и все время смеялся. Мы ходили с ним кдрузьям… Он всем нравился.

Джон наблюдал за ней, и его вдруг насторожил тон еерассказа. И глаза Мариэллы подозрительно заблестели.

— Чарльз буквально надышаться на него не мог… И я тоже.Однажды мы поехали на Рождество в Швейцарию. Андре было два с половиной года.Нам было там очень хорошо. Мы играли в снежки… Даже лепили снеговика… — По еещекам текли слезы, слезы горя и боли. Джон не прерывал ее. — И вот однаждыЧарльз отправился в горы покататься на лыжах, а я осталась в Женеве. Мы с Андрепошли гулять на озеро. Мы болтали с ним, играли. А озеро замерзло, и у самогоберега стояли какие-то женщины с детьми. Мы подошли к ним. Я разговорилась содной женщиной, у нее мальчик был такого же возраста… — Каждое слово давалосьей с трудом, как будто бы ей не хватало воздуха. — Вы же понимаете, какженщины любят поболтать о детях, так что мы заговорились… заговорились…

Она поднесла дрожащую руку к глазам, и в этот момент ДжонТейлор подбежал к ней, словно предлагая помощь, и она судорожно вцепилась в егоруку.

— Мы разговаривали, а он выбежал на лед вместе сдругими детьми, потом вдруг… Это было ужасно…

Она почти не могла продолжать, в этой комнате слишком душно,но Джон так сжал ей руку, что это дало ей силы. Теперь она забыла о нем, теперьона вернулась в то время, которое почти убило ее.

— Что-то ужасно захрустело… Похоже на гром… Ледтреснул, трое детей провалились… Один из них — Андре… Я выбежала на лед, другиеженщины тоже… Все закричали… Я первой добежала до воды… Вытащила двух девочек…Да, обеих… — Она всхлипнула. — А его никак не могла вытащить. Я старалась…Я очень старалась… Я сделала все, что можно, даже сама оказалась в воде… Но онбыл подо льдом… Потом я нашла его… — Голос ее прервался от боли. Джону Тейлорухотелось плакать вместе с ней. — Он весь посинел и покорно лежал у меня наруках, такой холодный… Чего я только не делала… Искусственное дыхание… Ясогревала его… Потом приехала «Скорая помощь», его отвезли в больницу, но там…

Она опять посмотрела на Джона. Они оба сокрушались о судьбемаленького мальчика, провалившегося под лед на Женевском озере.

— Его не смогли спасти. Сказали, что он умер у меня наруках, когда я только вытащила его… Он уже не дышал… А откуда они знали, что онуже тогда был мертвый… — А не все ли теперь равно? — Это все моя вина…Надо было смотреть за ним… Я стала болтать с этими женщинами… Я как раз о немрассказывала… А он умер. И я его убила.

— А ваш бывший муж?

Едва оправившись от всего услышанного, Тейлор тут же задалключевой вопрос, потому что по ее опустошенному горем лицу он видел, что былочто-то еще.

— Конечно, он обвинял меня. Меня оставили в больнице… Яхотела там остаться, рядом с Андре. И меня с ним надолго оставили. Я вседержала его на руках и думала, что он ко мне вернется, что я смогу егоотогреть… Но конечно… — Рассказывая, она, казалось, снова переживала то давнеебезумие.

— Ваш муж, наверное, приехал в больницу. Как он повелсебя? — мягко спросил Джон Тейлор. Очередной важнейший вопрос. И снова наагента ФБР смотрели невидящие глаза.

— Он стал бить меня… Он сильно бил… Долго… Потом мнесказали… Нет, неважно… Я подумала… Сказали, что, когда я прыгнула на лед…

— Миссис Паттерсон, что он делал?

— Он чуть не убил меня. Говорил, что из-за меня погибАндре, что я во всем виновата… Правильно, я заслужила… — Она захлебнуласьслезами и издала какой-то странный звук, напоминающий собачий вой. — Япотеряла ребенка.

Она опять посмотрела на него, а он положил руку ей на плечои притянул к себе, чтобы она могла поплакать ему в плечо. Она прижалась к егогруди, а он принялся безотчетно гладить ее по голове.

— Боже мой!.. — Только тут смысл ее последних словдошел до него. — Вы были беременны…

— На шестом месяце… Девочка… Умерла в тот же день, чтои Андре.

Мариэлла долго молча плакала, а Джон Тейлор поддерживал ее.

— Я так вам сочувствую… С вами столько случилось… Вампришлось много перестрадать. И я опять заставил вас все это пережить…

Что ж, у него не было выбора. Ему обязательно нужно былознать то, что она скрывала. Он видел по ее глазам, что она пережила трагедию,но он предположить не мог, что все было так ужасно.

— Со мной все в порядке, — тихо произнесла она. Вкаком-то смысле так оно и было. А в чем-то совсем даже не в порядке. Она вдругвспомнила, что с ней не было Тедди. Это уже слишком много для нее. И поэтомуДжон Тейлор теперь просто обязан найти его.

— Мне было потом очень плохо. И очень долго.

Наверное, это можно назвать нервным срывом или ещекак-нибудь. Мне кажется, Чарльз тоже был не в себе. В тот вечер его пришлосьоттаскивать от меня. Потом мне сказали, что во время похорон он совершенносорвался. Не знаю, мне не разрешили пойти. Меня положили в частную клинику вВилларе, и я пролежала там двадцать шесть месяцев. Лечение оплатил Чарльз, но яего не видела. Наконец, перед тем как выписывать меня, его пустили ко мне. Онпросил меня вернуться, но я уже не могла. Мы оба с ним думали, что это я убиланашего сына. Даже, может быть, обоих наших детей. Я ведь не только не усмотрелаза Андре, но еще и прыгнула в воду, и от этого погиб второй ребенок.

— Да что же вы могли сделать? Неужели позволить Андреутонуть?

— Нет, я все правильно сделала, но прошло два года,прежде чем я пришла к такому выводу. А потом еще шесть лет надо было жить сэтим. Я думаю, — она опять расплакалась, — я решила, что Тедди потомуродился, что бог решил простить меня. Когда я никак не могла забеременеть отМалкольма, я все время думала, что он наказывает меня.

— Ерунда. Вы и так уже наказаны. Вы ничего не сделалиплохого, чтобы заслужить такое наказание.