Джорджия была сильно разочарована и матерью, и собой. Ей необходимо было с кем-то поговорить. Спустившись вниз, она позвонила Карсону.

– Привет, Джорджия, – ответил Карсон. – Не ожидал тебя услышать сегодня.

– Можно мне приехать? – Как только она открыла рот, слезы вновь подступили к горлу. Она постаралась сдержать их. Если и расплачется, то только в объятиях Карсона.

– Хм, конечно. Я, правда, не очень хорошая компания сегодня, но все равно заходи. А ты разве не с мамой сегодня вечер проводишь?

Джорджия проглотила подступивший к горлу ком.

– Планы изменились. Я скоро буду.

Джорджия убрала продукты в холодильник, включила сигнализацию на случай, если Мисти вдруг решит еще чем-нибудь поживиться в квартире дочери, и отправилась к Карсону. Поездка на метро сегодня ее не вдохновляла, и она взяла такси.

– Заходи, Джорджия, – раздался голос Карсона, когда она позвонила в дверь. – Я в тренажерной.

Джорджия не знала, что у Карсона есть комната для занятий спортом, но пошла на его голос через холл. Карсон в одних шортах и перчатках неистово колотил боксерскую грушу. Пот градом катился по телу, а Карсон, свирепо рыча, продолжал наносить по свисающей с потолка груше удар за ударом.

Джорджия наблюдала за ним несколько минут, ожидая, что он прекратит тренировку и станет ее утешать. Не тут-то было. Он продолжал боксировать, пока наконец в изнеможении не прислонился лбом к снаряду.

– Ты в порядке? – спросила она.

– У нас на сегодня была запланирована встреча с Саттоном и его дочерьми, – объяснил он, снимая перчатки. – Он нас обманул.

Джорджия знала, что это не совсем так, но, связанная обещанием, не могла ему ничего сказать. Ей пришлось притвориться, будто она ничего не знает.

– Саттон не появился?

– Нет, – Карсон швырнул перчатки в угол.

– Ева сказала, что он болен. Интересно, насколько серьезно? День назад он еще распушал перед тобой хвост, а перед встречей с собственными сыновьями он вдруг занемог?

Болезнь Саттона быстро прогрессировала. Карсон понятия не имел, насколько серьезно заболевание его отца.

– Ничуть не удивлена. Я же говорила тебе, что он ужасно выглядел.

– Не защищай его, – огрызнулся Карсон.

Джорджия поморщилась. Карсон был на взводе. Она никогда раньше не видела его таким. Он всегда был сдержан и спокоен.

– Вы встретились с Евой?

Карсон кивнул.

– С Евой и Грейс. Они не очень-то согласились с нашим предложением, но я другого от них и не ожидал. Они не обрадовались, что у них появился сводный брат, как будто это я разрушил брак их родителей. Я думаю, что наша затея с местью будет иметь печальные последствия. Я еще раз убедился, что мама была права. Нам гораздо лучше жить без отца. Он был подонком тогда, им остался и сейчас. Абсолютно ничего не изменилось.

Джорджии нечего было добавить к его гневной тираде. Она чувствовала, что за всем этим бушующим негодованием Карсон пытается скрыть свое разочарование. Маленький мальчик в его душе надеялся, что отец и сестры примут его с распростертыми объятиями, так же как и Джорджия надеялась на будущее вместе с матерью. Но вышло все наоборот.

– Ты должен дать Саттону шанс стать твоим отцом. Может быть, ты будешь удивлен, что из этого выйдет.

Карсон выхватил из стопки полотенце и вытер лицо.

– Я сильно в этом сомневаюсь. Этому человеку нельзя верить. Я не хочу, чтобы ты с ним впредь встречалась.

– Почему? – удивилась Джорджия. – Я думала, что тебе нужна информация.

– Нет. Не такой ценой. Я не хочу, чтобы ты даже приближалась к нему. Я и сам не желаю его видеть. – Карсон уселся на скамейку и горестно покачал головой. – Не нужно было мне разбирать мамины вещи. Мне было гораздо лучше, когда я не знал правды.

– Ты не можешь изменить прошлое. Все, что ты можешь сделать, это извлечь хорошее из того, что уже сделано.

Карсон сердито фыркнул и, перебросив полотенце через плечо, поднялся со скамейки.

– Если не возражаешь, давай оставим эту тему. Иначе весь вечер будет испорчен. – Он подошел к Джорджии, чмокнул ее в щеку и обнял за талию.

– А как ты? Ты вроде говорила, что ужинаешь с мамой.

Опустив глаза, Джорджия кивнула:

– Да, такой был план. Но когда я вернулась с работы, мамы уже не было.

Карсон непонимающе нахмурился:

– Хочешь сказать, что она уехала раньше, даже не попрощавшись?

– Можно и так сказать. А можно сказать, что пока я работала, она меня ограбила, чтобы снова покупать наркотики, и сбежала.

Карсон слегка отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Он, вероятно, не расслышал ее.

– Что ты сказала?

Джорджия только покачала головой, а Карсон крепче прижал ее к себе.

– Ты оказался прав, – сказала Джорджия, рыдая у него на груди.

– Я думала, что она и правда хочет стать частью моей жизни, а она просто использовала меня. Я чувствую себя полной дурой, что попалась на ее удочку.

Карсон погладил ее по голове.

– Мне так жаль, что я оказался прав, Джорджия. Ты уверена, что она сбежала? Может быть она пошла на встречу в Общество анонимных алкоголиков?

– Зачем ей тогда было брать с собой мой айпод, наличные и украшения? Она разворотила мою спальню в поисках того, что можно продать. Она не вернется. А если бы и вернулась, я бы ее и на порог не пустила.

Карсон молча держал ее в объятиях. Он не мог сделать ее мать лучше или смягчить удар, который она нанесла дочери. Он мог только быть сейчас рядом и морально поддержать ее.

Наконец Джорджия оторвалась от него, вытерла слезы со щек, оставив черные разводы от туши.

– Извини, что я так расклеилась. Мне нужно в ванную. Кажется, я выплакала всю тушь. Дай мне минутку, чтобы привести себя в порядок.

Карсон кивнул:

– Как насчет бокала вина? Я могу заказать пиццу. Мне кажется, что нам обоим не повредит немного алкоголя с сыром.

– Звучит заманчиво. Спасибо.

Джорджия скрылась в ванной, а Карсон отправился на кухню, чтобы открыть вино и найти рекламную листовку с телефоном доставки пиццы. Огромная сумка Джорджии стояла на стопке газет, где лежала рекламная листовка. Эта сумка вызывала у Карсона жгучий интерес с момента их первой встречи на интервью. Что можно носить в сумке такого размера? Его жизнь умещалась в бумажнике.

Он взял сумку за ручки, чтобы передвинуть ее. И любопытство пересилило. Карсон заглянул в сумку и увидел конверт со своим именем. Он знал, что этого не следует делать, но выудил конверт и распечатал его, вынув чек. Это был чек от Саттона на двадцать миллионов долларов на строительство детской больницы памяти Синтии Ньюпорт. Карсон не верил своим глазам.