– Какую пиццу… – Джорджия оборвала себя на полуслове, увидев в его руках конверт. – Ты рылся в моей сумке?

– Я поднял ее, чтобы передвинуть, и увидел адресованный мне конверт. Что, черт возьми, происходит?

– Это чек для больницы, – ответила она, выхватывая из его рук сумку. – Я говорила тебе, что Саттон обещал сделать благотворительный взнос.

Карсон еще раз взглянул на чек. Почему он пожертвовал такую огромную сумму? И как долго чек был у нее?

– Когда ты получила этот чек от Саттона?

Джорджия нахмурилась, посмотрев на чек в его руке.

– Сегодня днем.

– Подожди… ты виделась с Саттоном сегодня? После того, как он всех нас подвел, не явившись на встречу?

Джорджия кивнула:

– Он попросил меня приехать к нему домой и забрать чек.

– И ты не подумала рассказать мне об том раньше? Ты ведь обещала предупреждать мня о встречах с ним. Он опасный человек, Джорджия.

– Ты был занят с братьями на встрече. В любом случае я хотела передать тебе конверт при первой возможности. Но тут закрутилась эта история с мамой, и у меня все вылетело из головы. Он просил меня отдать тебе конверт, и ты его получил.

Он даже не захотел встретиться лицом к лицу с родным сыном, а попросил Джорджию приехать к нему домой только ли для того, чтобы вручить ей чек? Что-то здесь не так.

– Ну и о чем вы говорили?

– В основном о тебе.

Карсон горько усмехнулся:

– Стало быть, он предпочел говорить обо мне с тобой вместо того, чтобы встретиться со мной теперь, когда он знает, что я его сын?

Джорджию искренне ранили его слова.

– Знаешь, он не такой злодей, каким ты его себе представляешь. Ты знаешь о нем только со слов твоей матери и из делового общения. Я думаю, что тебе нужно встретиться с ним и составить о нем собственное мнение.

– Зачем?

– Затем, что он твой отец, Карсон. Ты, по крайней мере, должен дать ему шанс стать тебе отцом.

– Да, этот план отлично сработал для тебя и твоей матери, – огрызнулся Карсон. Это был удар ниже пояса, но ему было все равно. Она не понимала, о чем его просит.

– Я ни о чем не жалею. Да, все вышло не так, как я надеялась, но я хотя бы попыталась. Я много узнала о своем прошлом и о своей семье. Да, я лишилась нескольких личных вещей и испытала огромную душевную боль. Но это стоило того. А ты не хочешь дать Саттону ни единого шанса.

После поступка ее матери и поддержки его в борьбе с Саттоном, Карсон не мог взять в толк, зачем она всячески уговаривает его пообщаться с отцом.

– Я не понимаю, почему ты так настойчиво толкаешь меня в объятия папаши? Ты вообще-то на чьей стороне?

– Разумеется, на твоей. Но ситуация с моей матерью кардинально отличается от твоей с Саттоном. У тебя реально может получиться. Ведь ты всегда этого хотел, так? Ты уже потерял много времени. Нужно ценить каждую проведенную вместе минуту.

Саттон завоевал ее расположение какой-то душещипательной историей. Она никогда так его не защищала. Неужели он купил ее преданность за двадцать миллионов?

– Что такого сказал тебе сегодня Саттон? Что изменилось?

Джорджия нахмурилась:

– Я не могу тебе сказать.

– Не можешь или не хочешь? Кому ты больше предана? Похоже, Саттон берет надо мной верх.

Она негодующе посмотрела на Карсона, сложив на груди руки.

– Я не Саттона выбираю, а тебя. Я хочу тебя, и только тебя. Я так переживаю и беспокоюсь за тебя, и я знаю, насколько это важно.

– Если это так, то скажи мне, о чем вы говорили, – заявил Карсон.

– Я не могу. Я слово дала, что никому не скажу, прежде чем он не переговорит с каждым из вас. Я и так слишком много тебе сказала, потому что переживаю за тебя. Не хочу, чтобы ты сделал что-то, о чем потом будешь жалеть. Ты должен мне доверять.

– Как я могу тебе доверять, когда ты провела с ним столько времени под личиной шпионки? Когда мой конкурент по бизнесу присылает мне чек на двадцать миллионов долларов через тебя как единственного посредника, которому он доверяет. Разве у меня не могут возникнуть подозрения?

Глаза Джорджии вылезли из орбит от изумления.

– Двадцать миллионов?

Она действительно удивлена?

– Неужели ты не знала сумму чека? Думаешь, он отвалил мне такие деньжищи по доброте душевной или за красивые глаза? Это, вероятно, та плата, которую ты заработала на спине.

Джорджия отпрянула, будто ее ударили хлыстом. Она отказывалась верить своим ушам.

– Ты соображаешь, что говоришь, Карсон? Я не настолько предана работе и благотворительности. Я никогда не имела и не буду иметь никаких отношений с Саттоном, кроме деловых.

– Тогда почему он дал столько денег? У него вдруг вспыхнула любовь к больным детям? – Покачав головой, он швырнул чек на стойку. – Полагаю, мне следует прибавить тебе зарплату за то, что ты из кожи вон лезешь ради благополучия компании. Не каждый в «Ньюпорт корпорейшен» может похвастаться такой преданностью работе.

Джорджия отшатнулась, как будто он ее ударил. Опершись на стойку, она старалась собраться с мыслями.

– Можете взять эту прибавку и засунуть себе в одно место вместе с работой, мистер Ньюпорт. Я наивно думала, что между нами что-то происходит. Ты всю жизнь себя недооценивал и считал, что не заслуживаешь любви женщины, вот и не распознал момент, когда она пришла. Ты решил оттолкнуть меня, что ж, твое право. Если ты мне не доверяешь, между нами ничего не может быть. Я не строила козни у тебя за спиной и не спала с твоим отцом. И я не могу ни встречаться, ни работать с тем, кто может предположить подобное.

Карсон удивленно вскинул брови:

– Ты увольняешься?

– Именно так.

Карсон сложил руки на груди.

– Побежишь к Саттону просить обещанную должность и бонус?

– Даже не собираюсь удостоить такой вопрос ответом. Я знала, что это плохая идея – закрутить с тобой роман. Зря я позволила чувствам взять верх над разумом. Я получила хороший урок.

Повернувшись на каблуках, она выскочила из квартиры Карсона. Злые слезы катились по щекам. Она достала из сумки бумажный платок и высморкалась. Хватит слез на сегодня.

А как хорошо начинался день. Она так радовалась зарождающейся любви к Карсону и расцветающим отношениям с матерью. Двенадцать часов спустя она осталась у разбитого корыта. Ей незачем оставаться в Чикаго. Она должна отдохнуть от этого города.

Джорджия подняла руку и остановила такси.

– Куда едем? – спросил водитель.

– В аэропорт.

Джорджия хотела, чтобы кто-то выслушал ее. Она не могла рассчитывать ни на мать, ни на любовника.