Как же наш мозг сплетает из фактов свои воспоминания? Скручивая их в компактные, консистентные, каузальные истории. Три «К». Компактные — это значит, что истории краткие, упрощенные. Консистентные — значит насыщенные, с густой консистенцией и без «дырок». Каузальные — с причинной связью: всегда есть стрела причины, определяющая дальнейшие действия или развитие состояния, от «А» к «Б», от «Б» к «В» — так все явления обретают смысл.

Наш мозг проделывает это автоматически. Не только с фактами про войну, про биржевые дела или направления моды, но и с событиями в нашей собственной жизни. Выстраивать истории — основная профессия вспоминающего «я», с которым вы познакомились в двух предыдущих главах. История вашей жизни содержит сведения — кто вы есть, откуда вы, куда направляетесь, что для вас важно. Это еще называется «ваше “я”», «собственная личность», «представление о себе» или «образ самого себя». История жизни достаточно компактна: если вас спросят, всегда можно выдать короткий и связный ответ. Она консистентна: всякие неподходящие события удобнейшим образом забываются, а дыры — о чем вы не можете вспомнить — заштопываются с удивительной изобретательностью (о которой вы даже не подозреваете). Ваша история жизни каузальна: все действия обретают смысл, и, что бы ни происходило в вашей жизни, на все находятся свои причины. Компактно, консистентно, каузально.

Но насколько реалистична та история жизни, которую вы носите в голове? Примерно настолько же, как мои портреты, которые рисуют мелом на стене дома мои трехлетние сыновья. А теперь вы, возможно, скажете: «Может быть, может быть. Ну и какие проблемы?» Да, они есть — и еще какие!

Во-первых, меняемся мы стремительно, гораздо быстрее, чем нам кажется (глава 18). Это касается не только предпочтений и вкусов, но и таких вроде бы неизменных вещей, как свойства личности и набор ценностей. Человек, которым вы станете через двадцать или сорок лет, тот, на чье благополучие вы сегодня тратите свою жизнь — получаете образование, вкалываете 70 часов в неделю, растите и воспитываете детей, покупаете загородный дом, — гарантированно окажется другой личностью по сравнению с той, что вы сейчас воображаете. Возможно, та будущая персона совсем не захочет иметь загородный дом и с полным непониманием станет думать о том, чего ради вы надрывались на работе и заработали инфаркт.

Во-вторых, нам представляется, что жизнь во многом зависит от наших планов, однако в реальности это чаще всего не так. Роль случайностей очень велика, гораздо сильнее, чем мы можем вообразить. Идея судьбы, фортуны (разные боги и богини счастливого случая, сопровождавшие жизнь человека в течение тысячелетий и включенные в привычный образ мыслей) за прошедший век была полностью вытравлена. Поэтому мы бываем так сильно потрясены, когда «из ничего» случается нечто плохое и непредвиденное. Беда, несчастный случай, рак, война, внезапная смерть. Вплоть до прошлого столетия люди воспринимали горести и катастрофы, если можно так выразиться, с большей готовностью. Наше сознание было лучше подготовлено к поворотам колеса Фортуны. Но сегодня удары судьбы означают всего лишь «отказ системы». Нет, неотъемлемой частью хорошей жизни должно стать водворение на прежнее, важное место представления о слепом случае, о фортуне.

В-третьих, наша сформулированная, накрепко склеенная, сюжетная история жизни затрудняет оценку отдельных, разрозненных голых фактов — без включения в общую интерпретацию, без учета каких-то скрытых причин, без измышлений, уверток и выдумок. Увертливые выдумки — настоящие тормоза, мешающие нам учиться на собственных ошибках.

В-четвертых, в своем представлении о себе мы более добры, красивы, успешны, интеллектуальны и интеллигентны, чем на самом деле. Этот self-serving bias[36] придает нам уверенности, но и позволяет идти на риск чаще, чем следовало бы — при реалистичном мнении о себе. А еще это ведет к тому, что мы переоцениваем важность своей персоны.

Почему не надо слишком много думать о своем последнем часе

Наверняка вам знакомо такое высказывание: «Когда в свое время я буду лежать на смертном одре и начну вспоминать свою жизнь…» Прекрасная пафосная картина, но все-таки это чепуха. Во-первых, потому что сейчас вряд ли удастся вот так, с просветленным сознанием, полежать на смертном одре. Есть три самые большие двери на тот свет: инфаркт сердца, инсульт и рак. В двух первых случаях у человека нет времени для философских рассуждений. При большинстве онкологических заболеваний умирающий набит «под завязку» болеутоляющими медикаментами, так что о ясности сознания говорить не приходится. А при болезни Альцгеймера или другом виде деменции и на смертном одре не найдешь путей к новым познаниям. И еще: даже если «в последний час» у нас был бы досуг и ясный ум для раздумий о своей жизни, мы бы наколдовали себе таких воспоминаний, которые — как видно из последних трех глав — не очень соответствуют реальности. Наше вспоминающее «я» систематически творит свои собственные, далекие от истины миражи. Это обманщик, рассказчик лживых историй.

Так что не стоит изобретать гипотезы о том, что произойдет в момент вашей смерти или как пройдет ваш последний час.

Поверьте, все равно все случится иначе, не так, как вы сейчас себе вообразите. И что еще более важно: то, как вы будете себя чувствовать в последние минуты, не имеет никакого значения для вашей нынешней жизни. Раздумья о своих последних часах совершенно бесплодны, они только и могут отвлечь вас от нормального житья-бытья.

Даниэль Канеман совершил открытие: в наших воспоминаниях есть системные ошибки. Одна из них — невнимание к длительности: продолжительность конкретного эпизода не находит отражения в наших воспоминаниях. Наш мозг, оглядываясь назад, оценивает трехнедельный отпуск равно хорошо или плохо, как и отпуск на одну неделю. При общей оценке принимаются во внимание только вершина событий и конец отпуска (правило «пик — конец», как вы знаете из главы 20). Даже очень напряженный фильм мы сохраняем в памяти как «плохой», если концовка нам не понравилась. То же самое происходит с оценкой вечеринок, концертов, книг, докладов, мест жительства или отношений.