Мистер Осборн рассмеялся:

– От таких показаний мало проку.

– Конечно, свидетель как вы – просто клад.

Мистер Осборн засиял от удовольствия.

– Природный дар, – скромно ответил он. – Но я его развивал.Знаете, есть такая игра на детских праздниках – кладут на поднос кучу разныхпредметов и дают две-три минуты на запоминание. Я могу потом назвать все вещицыдо единой на удивление гостям. «Поразительно!» – говорят. Такое вот умение. Нонужна тренировка. – Он улыбнулся. – И еще я неплохой фокусник. Развлекаюребятишек на Рождество. Извините, мистер Лежен, а что это у вас в нагрудномкармане?

Он протянул руку и вытащил у инспектора из кармана маленькуюпепельницу.

– Ну и ну, а еще в полиции служите!

Мистер Осборн весело захохотал, а с ним заодно и Лежен.Потом хозяин вздохнул:

– Я неплохо устроился здесь, сэр. Соседи симпатичные,доброжелательные. Столько лет мечтал о такой жизни, но, признаюсь, мистерЛежен, скучаю по делу. Всегда был среди людей. Изучал всевозможные типы, лица,характеры, ведь их такое множество. Мечтал о своем садике, и еще у меня стольковсяких интересов. Бабочки, я уже вам говорил, иногда разглядываю птиц вбинокль. Я и не представлял себе, что так буду скучать по людям. Собиралсякуда-нибудь недалеко за границу. Съездил тут во Францию на уик-энд. Получилудовольствие, но чувствую в глубине души: мое место в Англии. Очень мне непонравилось, как у них готовят. Даже яичницу с ветчиной поджарить не умеют. –Он снова вздохнул. – Такова человеческая природа. Мечтал уйти на отдых и пожитьбез забот, всей душой мечтал. А теперь, знаете, подумываю, не купить ли мнедолю в одном фармацевтическом заведении здесь, в Борнмуте, – конечно, не сидетьза прилавком целыми днями, а просто для интереса. Буду все-таки при деле. Так ис вами может получиться. Строите, наверное, планы спокойной жизни, а потомбудете скучать по своей работе.

Лежен улыбнулся:

– Работа полицейского не так романтична и интересна, как вамкажется, мистер Осборн. По большей части это упорный и тяжкий труд. Не всегдамы гоняемся за преступниками. Иногда это обыденное, повседневное дело.

Мистера Осборна слова инспектора, казалось, ничуть неубедили.

– Вам лучше знать, – сказал он. – До свидания, мистер Лежен,и простите, что не сумел вам помочь. Если от меня что-нибудь потребуется, влюбое время...

– Я вам сообщу, – пообещал Лежен.

– На празднике вроде не было сомнений, – грустно проговорилОсборн.

– Понимаю. Однако медицинское заключение не оспоришь. Вподобных случаях человек выздороветь не может.

– Да ведь... – начал было снова Осборн, но полицейскийинспектор не стал слушать. Он быстрой походкой удалился, а мистер Осборн всестоял у калитки, глядя ему вслед.

– Медицинское заключение, – пробормотал он. – Тоже мнедоктора! Знал бы он с мое о врачах! Простофили, вот они кто. Тоже мнеспециалисты!

Сперва Гермия. Потом Корриган. Что ж, может, я и в самомделе валяю дурака? Принимаю всерьез сущую ересь... Эта притворщица и лгуньяТирза Грей совсем меня загипнотизировала. А я простак, суеверный осел. Я решилзабыть обо всем этом. Что мне за дело, в конце концов? И в то же время в ушах уменя звучал голос миссис Дейн-Колтроп: «Вы должны что-то предпринять!»

Хорошо, но что именно?

«Найдите кого-то, кто бы вам помог!»

Я просил Гермию о помощи. Просил Корригана – большеобращаться не к кому.

Разве что... Я задумался. Потом подошел к телефону ипозвонил миссис Оливер.

– Алло. Говорит Марк Истербрук.

– Слушаю.

– Не можете ли вы мне сказать, как зовут ту девушку, котораябыла на празднике у Роуды?

– Как же ее зовут... Постойте... Ах да, Джинджер. Вот как.

– Это я знаю. А фамилия?

– Представления не имею. Теперь никогда не называют фамилий.Только имена. – Миссис Оливер помолчала, а потом добавила: – Вы позвонитеРоуде, она вам скажет.

Мне ее предложение не понравилось, я почему-то испыталнеловкость.

– Нет, не могу, – ответил я.

– Но это же очень просто, – подбодрила меня миссис Оливер. –Скажите, что потеряли ее адрес, не можете вспомнить фамилию, вы обещали ейприслать свою книгу, или назвать точно лавку, где дешевая черная икра, иливернуть носовой платок – она его вам дала, когда у вас носом шла кровь, или выей хотите сообщить адрес одних богатых знакомых, им нужно реставрироватькартину. Подойдет? А то я могу еще что-нибудь придумать, если хотите.

– Подойдет, подойдет, – заверил я.

Через минуту я уже разговаривал с Роудой.

– Джинджер? – отозвалась Роуда. – Сейчас я тебе дам номер еетелефона. Каприкорн 35987. Записал?

– Да, спасибо. А как ее фамилия? Я не знаю ее фамилии.

– Фамилия? Корриган. Кэтрин Корриган. Что ты сказал?

– Ничего. Спасибо, Роуда.

Странное совпадение. Корриган. Двое Корриганов. Может быть,это предзнаменование?

Я набрал ее номер.

Джинджер сидела напротив меня за столиком в «Белом какаду»,где мы договорились встретиться. Она выглядела точно так же, как и вМач-Диппинг, – копна рыжих волос, симпатичные веснушки и внимательные зеленыеглаза. Одета она была по-другому: узенькие брюки, свободного покроя кофта изджерси, черные шерстяные чулки – истинная представительница лондонской богемы.Но в остальном это была прежняя Джинджер. Мне она очень понравилась.

– Найти вас было целое дело, – сказал я. – Я не знал нифамилии, ни адреса, ни телефона. А у меня серьезная проблема.

– Так говорит моя приходящая прислуга. Обычно это означает,что ей нужно купить новую кастрюлю, или щетку для ковров, или еще что-нибудьтакое же скучное.

– Вам не придется ничего покупать, – заверил я.

И рассказал ей все. Говорить с ней было легче, чем сГермией: Джинджер уже знала «Белого коня» и его обитательниц. Кончив свойрассказ, я отвел взгляд, боясь увидеть снисходительную усмешку или откровенноенедоверие. Моя история звучала еще более идиотски, чем обычно. Никто (разве чтомиссис Дейн-Колтроп) не понимал моей тревоги. Я рисовал вилкой узоры напластиковой поверхности стола.