Кабинет был попросторнее. В нем стоял письменный стол, настоле телефон. Удобные кресла, этажерка с отделениями для папок. За столомсидел мистер Брэдли.

Это был невысокий темноволосый человек с хитрыми чернымиглазками. Одетый в солидный темный костюм, он являл собой образецреспектабельности.

– Закройте, пожалуйста, дверь, если вам не трудно, –попросил он. – И присаживайтесь. В этом кресле вам будет удобно. Сигарету? Нехотите? Итак, чем могу быть полезен?

Я посмотрел на него, не зная, как начать. Я не представлялсебе, что говорить. И наверное, просто от отчаяния, а быть может, под действиемвзгляда маленьких блестящих глаз я вдруг выпалил:

– Сколько?

Это его слегка озадачило (что я и отметил про себя судовлетворением), но не слишком. Он вовсе не подумал, как, скажем, я бы на егоместе, что посетитель не в своем уме, он лишь слегка поднял брови.

– Ну и ну, – сказал он. – Времени вы не теряете.

Я гнул свое:

– Каков будет ваш ответ?

Он укоризненно покачал головой:

– Так дела не делают. Надо соблюдать проформу.

Я пожал плечами:

– Как вам угодно. Что вы считаете должной проформой?

– Мы ведь еще не представились друг другу. Я даже не знаювашей фамилии.

– Пока что, – заявил я, – мне не хотелось бы называть себя.

– Осторожность?

– Осторожность.

– Примерное качество, хотя не всегда себя оправдывает. Ктоприслал вас ко мне? Кто у нас общий знакомый?

– И опять-таки я не могу сказать. У одного моего друга естьдруг, он знает вашего друга.

Мистер Брэдли кивнул.

– Да, так ко мне находят путь многие из моих клиентов, –подтвердил он. – Некоторые обращаются по очень деликатным вопросам. Вы,конечно, знаете, чем я занимаюсь? – Он не стал ждать моего ответа, апоторопился сообщить: – Я комиссионер на скачках. Букмекер. Быть может, васинтересуют лошади?

Перед последним словом он сделал еле заметную паузу.

– Я не бываю на скачках, – ответил я безразлично.

– Лошади нужны не только на скачках. Скачки, охота, верховаяезда. Ну а меня привлекает конный спорт. Я заключаю пари. – Он помолчал сминуту и спокойно, пожалуй даже чересчур, осведомился: – Вы хотели бы поставитьна какую-нибудь лошадь?

Я пожал плечами и сжег за собой мосты:

– На белого коня...

– Прекрасно, чудно. А сами-то вы, с позволения сказать,кажется, темная лошадка, ха-ха! Спокойно. Не надо волноваться.

– Вам легко говорить, – возразил я грубовато.

Мистер Брэдли зажурчал еще ласковее, вкрадчивее:

– Я все прекрасно понимаю. Но, уверяю вас, волноваться нетпричин. Я сам юрист – правда, меня дисквалифицировали, иначе бы я здесь несидел. Но смею вас заверить: я соблюдаю законы. Просто мы заключаем пари.Каждый волен заключать любые пари: будет ли завтра дождь, пошлют ли русскиечеловека на Луну, родится у вашей жены один ребенок или близнецы. Вы можетепоспорить о том, умрет ли мистер Б. до Рождества и доживет ли миссис К. да сталет. Вы исходите из соображений здравого смысла, или прислушиваетесь к своейинтуиции, или как там это еще называется. Все очень просто.

Я чувствовал себя так, словно хирург пытается меняприободрить перед операцией. Мистер Брэдли походил сейчас на врача. Я медленнопроговорил:

– Мне непонятно, что происходит на вилле «Белый конь».

– И это вас смущает? Да, это смущает многих. «Есть многое насвете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам» и так далее и томуподобное. Откровенно говоря, я и сам толком в этом не разбираюсь. Но результатыговорят сами за себя. Результаты поразительные.

– А вы не можете мне подробнее рассказать об этом?

Я уже по-настоящему вошел в роль: этакий осторожный,нетерпеливый и изрядно трусоватый простачок. Видимо, мистер Брэдли в основномимел дело с подобными клиентами.

– Вы знаете эту виллу?

Я быстро сообразил, что врать ни к чему.

– Я... да... ну, я там был с друзьями. Они меня тудаводили...

– Прелестная старая таверна. Представляет историческийинтерес. И ее восстановили с таким вкусом, просто чудеса. Значит, вы с нейзнакомы? С моей приятельницей, мисс Грей?

– Да-да, конечно. Необыкновенная женщина.

– Вы это очень верно подметили. Необыкновенная женщина.Редкостный дар.

– Она утверждает, будто ей дано совершать нечтосверхъестественное. Но... ведь это... ведь это невозможно?

– В том-то и дело. Просто невообразимо. Все так говорят. Всуде, к примеру... – Мистер Брэдли, сверля меня черными буравчиками глаз,повторил свои слова с подчеркнутой выразительностью: – В суде, к примеру, такоебы попросту высмеяли. Если бы эта женщина предстала перед судом и созналась вубийстве на расстоянии с помощью «силы воли» или еще какой-нибудь чепухиподобного рода, такое признание все равно не могло бы послужить причиной длясудебного разбирательства! Даже если бы ее признание было правдой, во что разумныелюди, как вы и я, ни на минуту не поверят, и тогда бы его нельзя былоопределить как нарушение законов. Убийство на расстоянии в глазах закона – неубийство, а чистый вздор. В этом-то вся соль, и вы сами можете это оценить.

Я понимал: меня успокаивают. Убийство, совершенноемистической силой, не рассматривается как убийство в английском суде. Найми ягангстера, чтобы тот прикончил кого-то по моей просьбе ножом или топором, меняпривлекут к ответственности вместе с ним – я склонял к убийству, я соучастник.Но если я обращусь к Тирзе Грей, к ее черным силам – черные силы не накажешь.Вот в чем, по мнению мистера Брэдли, заключалась вся соль.

Тут мой разум взбунтовался. Я не выдержал.

– Но черт возьми, это же немыслимо! – закричал я. – Я неверю. Фантастика какая-то! Этого не может быть!

– Я с вами согласен. Согласен полностью. Тирза Грей –необычная женщина, у нее удивительный дар, но представить себе такоеневозможно. Как вы правильно заметили, это фантастично. В наши дни никто неповерит, что можно послать волны мысли, или как их там, самому или черезмедиума, сидя в деревенском доме в Англии, и вызвать таким образом смерть отестественных причин на Капри или где-то еще.