Я страдальчески закатила глаза к каменному потолку подземелья, весьма мрачному, надо отметить. Ну да, я сжала его пальцы. А ещё очень значительно и со смыслом дрогнула ресницами. И многообещающе поджала губы. И особенно глубокомысленно помолчала. Я вздохнула. Амори, мальчик мой, боюсь, наша первая драматическая встреча в твоём нежном возрасте резко пошатнула твою психику…

Король предпочел проигнорировать мою скептическую гримасу. Наклонил голову упрямо, заговорил горячо и напористо:

– Да, ответила. Впервые за многие годы ты отреагировала, и я знал, что надо делать. Во-первых, я первым же своим королевским указом запретил ходить к тебе кому ни попадя, все эти праздничные вереницы закончились. Во-вторых, я приказал построить тебе отдельный дворец на месте загородного дома королевской семьи. Столица разрасталась, и вскоре это стало предместьем. Я приходил к тебе каждый день, приносил чертежи, рассказывал о ходе работ, показывал эскизы интерьеров…

– А я молча, но одобрительно кивала? – съехидничала я.

– Нет. К сожалению. – Он как будто и не заметил моей иронии. – Поэтому пришлось всё обустроить на свой вкус. Ну и в соответствии с требованиями твоего времени.

Он помолчал и всё же решил среагировать на мою ехидцу, объясняя:

– Мне казалось, ты не должна оставаться в этом месте. Здесь, конечно, есть вентиляция, и освещение никогда не гасили полностью, всегда горел огонь возле твоей кровати…

Ох, ну да. Ещё и вечные светильники в погребальной камере! Амори, чувствую, что посижу ещё пять минут тут с тобой и тоже свихнусь.

– Но… ты ведь жива, Марилена, – его глаза были серьёзны. – Сейчас жива и тогда – тоже была. Я знал, что жива, что бы ни говорили. Значит, тебе нужны были солнце, воздух, компания… то есть жизнь. Место живых среди живых, – упал до шёпота его голос. – Место принцессы – во дворце, а не в подземелье.

Я сглотнула. Да уж. Упрятали в подземный склеп, вроде как почетно и глаза не мозолит. Да и прохладно здесь, температура поддерживается постоянная, и вентиляция, он прав, отменная. Я горько усмехнулась. Через какое-то время стало понятно, что я… хм… разлагаться не собираюсь, но стазис камера уже оборудована, первые посетители потянулись, не менять же? В конце концов, это так мелодраматично, загадочно и готически атмосферно: вековая тайна старого королевского замка – спящая беспомощная красавица в подземелье…

Я резко поднялась, едва не толкнув Амори, стоящего на одном колене передо мной. Поза, надо полагать, для него привычная, принимает её машинально.

– Пойдём отсюда, – глухо сказала. – Я отсюда ухожу.

Король легко встал на ноги. С сарказмом отметила, что натренировался за долгие годы, и тут же себя оборвала. То, что мне уже восемьдесят четыре, ещё не повод брюзжать, как всем недовольная, раздражённая старуха.

Я пошла вперёд, не глядя, следует ли за мной Амори или ещё решил поностальгировать в склепе, только у самой двери остановилась, бросив взгляд направо:

– Это и есть стеклянная стена?

Вопрос больше для комментариев, чем для подтверждения. И так видно, что да. Одна из стен камеры полностью стеклянная. Пространство за ней освещено не было, поэтому догадаться о том, что там, невозможно. Если только подключить магические способности…

Я шагнула и дотронулась до стекла. Не была уверена, что получится, но… Тролльи дети! Я, зашипев, оторвала ладонь. Дёрнула душивший меня ворот. Перед глазами поплыли чёрные круги. Ох, они ещё по праздникам музыкантов усаживали вон туда, в дальний угол, чтобы торжественная процессия проходила под лиричную музыку, оставляя у стеклянной стены цветы и записки, прижимаясь горячими губами к стеклу, шепча благодарности или просьбы… В этих следах от поцелуев экзальтированных девиц и женщин в моем видении полстены было изляпано!

Я выскочила за дверь. Сноровки боевого мага хватило, чтобы сделать это ловко, не споткнувшись о крутые ступени, несмотря на головокружение.

Но Амори всё равно поддержал меня.

– Да, – сказал он, отвечая на мой вопрос. – Я тебе про неё говорил.

Кивнула на ходу, поспешно выбираясь наверх.

Гвардейцы отсалютовали при нашем появлении и, дав пройти, закрыли двери в подземелье на замок.

Я постояла, старательно выравнивая дыхание. Амори неслышно подошел.

– Ты был прав, – усмехнувшись, заметила я. – Солнца и свежего воздуха там явно не хватало.

Он приблизился, осторожно взял меня за кончики пальцев, покачал, побаюкал их в своей ладони…

– Я хотел, чтобы дворец принцессы стал тебе домом, – негромко проговорил. – Там всё было сделано… по-домашнему. Платья стали проще, а на ночь тебя стали переодевать. И когда по вечерам я приезжал и видел тебя в легкой ночной сорочке, на нормальной удобной кровати, была полная иллюзия того, что зашёл пожелать своей любимой доброй ночи перед сном, но… чуть опоздал. И она уже уснула.

Он встал ещё ближе, поднял изучающий, ищущий взгляд на моё лицо.

– Смелее, Амори, – хмыкнула я. Не то чтобы поощряя, но… мне надо было знать.

Он выдохнул яростно, спровоцированный моим призывом. Аккуратно взял за плечи, словно опасаясь причинить боль, притянул к себе, и я близко-близко увидела его глаза, ощутила на лице прерывистое сбивчивое дыхание.

– Я люблю тебя, красавица. Я тебя боготворю, – произнёс он уверенно, как клятву, и накрыл мои губы своими. Как, должно быть, делал это раньше: просто прикоснулся, чувственно и горячо, но мягко, не требуя продолжения и не ожидая ответа.

Я подалась к нему. Прихватила его губу, не отпуская, заставляя продолжить поцелуй, сделать его из благоговейного настоящим.

Он вздрогнул от неожиданности: то ли не ожидал от бабушки такой прыти, то ли уж слишком трепетно относился к своей детской любви. Но отреагировал мгновенно: сгрёб меня в объятия, прижался сильнее, надавил, раздвигая ищуще мои губы и зубы, скользнул языком внутрь, обводя и исследуя…

Я замерла. Влечение, сперва робкое и неясное, становилось сильнее, закружилось, поднялось во мне, нарастая. И вдруг… разбилось. Отступило, откатилось перед внезапно мелькнувшим бледным лицом другого мужчины. Амори. Амори Первый. Откуда вдруг укол отчаяния, откуда тревожно-тоскливая нота? Не потому что целовала другого, совсем нет, а… отчего тогда? Почему?

Я отстранилась. Едва удержалась, чтобы не провести пальцами по губам. Не стирая недавний поцелуй, нет, а словно ещё раз пробуя его на вкус.

Как неожиданно. Наш первый поцелуй вышел… горьким. Вдруг заполнившимся сожалением. И в этом был виноват Амори. Другой Амори.

Король вопросительно вглядывался в меня, и я откровенно ответила:

– У меня странное чувство. Дай мне время.

***

Книги и подшивки документов высились двумя одинаково высокими стопками: слева – увесистые фолианты вперемешку с детскими изданиями сказок и тонкими брошюрами путеводителей, справа – исторические документальные хроники и архивные материалы. Художественный и документальный взгляд на судьбу принцессы Марилены и её долгий сон.