– Обиделся Иван-царевич… Решил с Марой воевать…

– Да.

– Это ничего. Я привыкла. Мы с тобой всегда были по разные стороны баррикады.

– Я – за добро, а ты – за зло?

Смеётся.

– Это качели, царевич. МЫ толкаем в одну сторону, и они летят, ВЫ – в другую, и они снова летят. Если кто-то из нас остановится, остановятся и качели. Всё живое умрёт. Стагнация – это смерть!

– Чувствую подвох, Мара. Не просто так ведь за вами с Вороном модеры гоняются и всех косят без разбору, чтобы вас достать?

– Не просто… – опасный смех. – А ты, Ванечка, прозревать начал…

– В общем, мои условия неизменны.

– Ну, давай тогда посидим немножечко так… перед боем.

Давай…

* * *

Взяв Мару за руку, я вывожу её на брусчатую площадку перед коттеджем. Все молча разворачиваются за нами. На неё наводят стволы. Но я держу её за руку, и стрелять не будут. На поражение.

– Стрелять не надо. Мы договорились. Игоря Васильевича позовите.

Но стволы не опускаются. Никто не двигается с места. Бойцы переглядываются между собой и смотрят на Филина, чтобы он дал кому-нибудь отмашку.

– Здравствуй, Филин, – смотрит ему в глаза Мара.

Замечаю, что надоевшее уже до оскомины воронье карканье не слышно. И вокруг висит потусторонняя тишина. Даже кузнечики не стрекочут.

– И ты здравствуй, ведьма, – с опаской отвечает Филин.

– Не бойся… Не по твою жизнь пришла. Хоть и принадлежит она мне.

– Так ведь рикошетом и меня зацепить может.

– Тут непредсказуемо! – разводит руками Мара.

Снова беру её за руку, потому что стволы нервно оживают. Инструкции насчёт Мары у бойцов очень радикальные. Убивать, конечно же, Игорь её запретил. Но стрелять снотворным и стрелять по ногам – нет. Ему не нужно, чтобы она бегала.

– Не стрелять! – ещё раз повторяю я, перехватывая её за талию и вжимая в себя. Страшно…

Филин кивком головы отправляет одного из охранников за Игорем.

– Надеюсь, никаких домтоев ты сюда не принесла? – шепчу я. – Твой заложник тоже под стволами. Если что-то пойдёт не так, ему не выжить.

– Что мои домтои! Вы же Ворона сюда притащили! Вот где искажение…

– Но в больнице же он как-то лежал?

– Там лежало только тело. Не тело источник искажений.

Мара оглядывается на мёртвое тело ворона, которое откинули в сторону, но ещё не убрали.

– Вы вернули его полностью.

– Действительно договорились? – смотрит на наши обнимашки Филин.

– А что нам делить? – хищно улыбается Мара. – С Ванечкой нам делить нечего…

Понизив голос, шепчет мне:

– Как он?

– А как она, тебя не волнует?

– Нет. Она в полном порядке.

– А как я всё это время, тебя не волнует тоже?

– Ты – будешь в порядке. Я отдала тебе то, из-за чего тебя так сильно тянуло. Тяга теперь пойдёт на спад. Иногда два духа сталкиваются только для того, чтобы выполнить миссию. Наша с тобой миссия выполнена. Мне скоро уходить, а тебе ещё долго быть здесь.

– Ты не чувствуешь ко мне ничего?

Мара бросает тревожный взгляд на окна своей палаты.

– Почему же… – снижает голос. – Очень много всего. Как минимум, я восхищена и очарована! Ты – настоящий богатырь, царевич… Всё в тебе ладно и светло. Канонический персонаж!

Невесело усмехаюсь.

– Спасибо. За признание в равнодушии – спасибо. Быть может, это поможет перестать обожествлять тебя.

– Не поможет, – качает она головой. – Ты знаешь, кто я есть.

– Я ниже по статусу, чем ты? – доходит до меня.

Мара ухмыляется.

– Неравные браки никто не отменял. Дело не в этом. Ты пока ещё принадлежишь миру, а я уже нет. Но вопрос даже не в том, кому принадлежишь ты. Вопрос в том, кому принадлежу я. Ты не можешь заявлять на меня свои права.

– Но я могу любить тебя…

– Ровно до той поры, пока не прозреешь окончательно.

Не верю! Сжимаю её крепче, вдыхая хвойный запах волос.

– Мара. Твой слуга сказал, что я тоже шаман.

– А вот с этим осторожнее. Пойдёшь в эту сторону, и тебя заблокируют.

– Почему?

– Твой аккаунт тоже сильно урезан по возможностям, Ванечка. И не просто так…

– Я накосячил где-то?

– Дело не в этом. Доступ к сидхам разрешён сейчас в Яви исключительно через присоединение к каналам светлых богов. Те, кто присоединяются к тёмным – блокируются.

– Сидхам?

– Сверхспособностям.

– Разве это плохое решение?

– Для тёмных божеств? – смеётся тихо Мара. – Или для шаманов?

– Шаманы – зло?

– Темнота не зло. Зло – глупость и нарушение равновесия.

– Так я – шаман?

– В потенциале. Но пойдёшь в эту сторону… Уезжай на Байкал!

– Почему на Байкал??

– Твой Гаал там. Ты его почувствуешь. Как дельфин почувствуешь направление, как летящая на юг птица. Внутри словно включится радар, и твоё тело начнёт двигаться именно туда, куда необходимо. Когда придёшь на место – сразу почувствуешь! От силы, вливающейся в тебя, ты ощутишь экстаз. Ты вдруг всё очень ясно поймёшь. И вспомнишь себя. Когда найдёшь его, не покидай это место надолго. Но я не советовала бы тебе менять сторону. Ваши это не приветствуют.

– Какие ещё, к черту, «наши»?

Мара снова тихо смеётся.

– Зачем ты говоришь мне это?

– Переманиваю на противоположную сторону качелей… Нас слишком мало сейчас, и качели раскачиваются едва-едва. Скучно… Где ощущение полёта? Где адреналиновый бум? Зачем строить такие высокие качели, если не позволять себе качаться на них, врезаясь стропами в перекладину?

– Так можно ведь и слететь!

– В этом тоже есть свой кайф. Надо держаться крепче!

– Ты сказала – тебе скоро уходить. В смысле?

– В прямом. Моя смерть близко. Очень.

– Ты умрёшь?!

– Да.

– Какого чёрта ты пришла тогда?! У тебя был выбор! Он всё равно умрёт!

– Мёртвое не может умереть. Он – бессмертный. Помнишь сказку про Кащея, который сто лет в темнице просидел на цепи. А потом пришёл Иван-царевич и дал ему напиться?…

– Это оно?!?

– Оно самое. А пришла я, чтобы принести тебе ещё один дар – расчистить поляну для твоего наследия.