– Не совсем. Ты демон. Демонические сущности верят только в себя и свою силу. Ведь ты даже в меня не веришь, Игорь, – неожиданно весело смеётся Мара. – В то, что можешь получить власть от пожирания собачатины, веришь, а в меня – нет.

– Почему это?

– Потому что, – вдруг голос Мары меняется с лёгкого и весёлого на весомый и тяжёлый, – уже зная, кто я есть, ты не веришь в это и смеешь принимать мои дары без ужаса.

– Ты… загадочное существо, Мара, я признаю. Но ты не сильнее меня! Ты в моей власти.

И Мара опять весело смеётся.

– Ты насытился, демон?

– Да.

– Кто-то ещё хочет даров Ма-Ар-Ра? – поднимает Мара блюдо, оглядывая всех.

Тишина.

– Ещё не хватало!

Игорь забирает блюдо из рук Мары и кидает зулд в костёр, куда уже подкинуты новые дрова. Кровь выливает на землю.

– Что дальше?

– Дальше все идут спать.

– Глаз с неё не сводить. К Ворону не пускать. Будет вести себя плохо – стрелять по коленям.

Игорь уходит к себе на второй этаж. Мара падает на его шезлонг и закрывает глаза, игнорируя всех вокруг.

– Тушу уберите… – не открывая глаз. – Фонит.

* * *

Саундтрек: Пикник – Сияние

В больничке тревожно… Возле палаты Ворона вооружённая охрана. Четыре человека – два снаружи, два внутри. Распоряжение то же: при попытке войти стрелять по ногам. Мы с Марой в палате Галы. У стены пустая колыбелька. Мара молча ложится на кушетку, подтягивая колени. Сажусь ей в ноги, опираясь спиной на стену. Мы оба смотрим на эту колыбельку. И я опять не до конца осознаю, что она значит.

– Не бросай нас, Мара.

– У неё всё будет хорошо. Не волнуйся.

– А у меня?

– И у тебя. У всех всё будет хорошо, я уже везде, где нужно «разлила масло».

– Булгаков?

– Мхм… Тоже наш человек.

– Ты правда умрёшь?

– Естественно.

– Когда?

– Не знаю…

– Здесь?

– Нет.

– Тебе страшно?

– Да нет… Ммм… Хотя немного страшно… Уже.

– Уже?

– Я теряю здесь видение. Страх смерти – одна из иллюзий, наводимая Мороком, чтобы удерживать жив в Яви. Морок начинает проникать в меня. Но не настолько пока, чтобы я забыла, кто я.

– А Ворон?

– Что – Ворон? – напрягается она.

– Умрёт?

– Так он и не жив.

Ложусь ей за спину, обнимаю за талию.

– Ты его любишь?

– Любовь… У неё много ликов, но ты имеешь в виду только Эрос, – вздыхает она. – Живы слишком раскачали значение этого её аспекта.

– Это не ответ!

– Ответа не будет. Знаешь, Ванечка, чем отличается тёмный от светлого?

– Чем?

– Тёмный до последней секунды верит в тьму. Светлый – в свет.

– Не понимаю.

– Вот когда дойдёшь до последнего предела – поймёшь.

– Ладно… поспи. Завтра будет тяжко.

– Мхм…

Обнявшись, мы засыпаем. Эрос преувеличен, да. Мне вот достаточно просто так поспать с ней на тесной твёрдой кушетке.

* * *

Утро начинается резко. Мара вздрагивает, и мы просыпаемся. Её открытые глаза смотрят в потолок. Я вспоминаю, что она слепа.

– Что?…

Поднимает вверх палец.

– Сейчас…

Из коридора слышны крики и грохот.

– Что происходит?

– Помехи…

– Как на твоем Гаале?

– Пока не такие масштабные, но…

Взъерошивая волосы, выглядываю в холл.

– Твою мать! – из уст Игоря Васильевича отборный мат. – Где эта сука?!

Судя по всему, загремел с лестницы. Упираясь руками в косяк, рефлекторно закрываю собой проход в палату. Мара подходит сзади. Чувствую, как волоски вдоль позвоночника становятся дыбом от её близости. Во сне она ощущается совершенно по-другому.

«Не тело источник вибраций», – вспоминаю я.

– Та сука лежит где-то на заднем дворе, – слышу её голос сзади. – И я говорила, что тело надо сжечь, тогда слияние пойдёт лучше.

– Я упал на ровном месте! Твои козни? – наводит он ствол на Мару чуть левее моего лица.

Сдвигаюсь, загораживая её.

– Игорь, каждую секунду сейчас тебе будет хотеться убить меня. Это не твоё желание. Это рефлекс ярчука. То, что с тобой происходит – это помехи. Когда жива отклоняется от программы модераторов, возникают помехи. Они организованы так, чтобы блокировать ей иные пути развития.

Игорь прячет пистолет.

– Ну уж нет. Ты нужна мне живая!

– Помните об этом, Игорь Васильевич, в моменты своих… – подбираю я слово.

– Ты ещё меня поучи! – фыркает он.

– Модераторы – зло? – поворачиваю я голову, ловя взгляд Мары.

– Модераторы – Порядок. А мы, тёмные, Хаос. Ну или творческое начало. Тут уж кому как видится.

Врач приносит пакет со льдом. Игорь вырывает у него из рук пакет и прикладывает его к разбитой голове.

– Сожгите псину!! – рявкает Игорь. – И почему меня рвёт? Ты отравила меня?

– Свежей собачатиной? Вряд ли… Твоё тело не соответствует по частоте вибраций духу ярчука. Это отторжение.

– Сделай что-нибудь.

– Дайте ему активированный уголь, – кивает Мара врачу, в её голосе едва уловимая издёвка.

– Через полчаса соизволь быть готовой работать, Марина!

Разворачивается, выходит на улицу.

* * *

Целый день Игорю нездоровится. И только к вечеру он садится за дела. Во дворе у стола два кресла. Игорь и Мара напротив друг друга. Игорь раскладывает перед ней фото. Она отказалась работать с телефоном. Не видит.

– Это мои потенциальные партнёры из США. Посмотри, на кого не стоит делать ставку.

Мара листает фотографии. Долго. Игорь отвлекается по каким-то делам.

– А как ты с ноутбуком работаешь, если ты слепа?

– Но я не глуха. Да и писала в основном.

– Для кого?

– Для Ягини. Ты передай ей его обязательно.

– Ладно… А пароль?

– Она вспомнит сама.

– Так что, Марина? Или Марена? – возвращается Игорь.