– Боже мой! – Маркиз округлил глаза. – НеужелиВовочка притащил в дом чучело из музея? Тогда я действительно зря предлагал емумолоко… но хотя бы одно хорошо: если это чучело, то оно, несомненно, непредставляет никакой опасности…

Михаил ехал в машине, внимательно глядя на дорогу. Снекоторых пор он ждал от жизни только неприятных сюрпризов. Жизнь и раньше егоне слишком баловала, а уж теперь-то, когда после смерти отца с ним началипроисходить странные события…

Конечно, он чересчур поддался эмоциям, когда выбросил письмоотца сразу возле конторы семейного адвоката. Это поступок глупогонеуравновешенного мальчишки, но никак не взрослого человека. И часы неследовало продавать, уж как-нибудь вывернулся бы тогда с деньгами. Однакотеперь, когда незнакомый голос по телефону так настойчиво домогался часов,Михаила одолело упрямство. Он знает за собой это качество: когда в работечто-то не получается, он может сидеть за компьютером сутками.

Но невезение продолжает его преследовать, судя по разговорус тем знаменитым специалистом, которого нанял он по рекомендации оченьсерьезных людей. Специалист на вопрос о местонахождении часов отвечалуклончиво, просил еще времени. А времени-то как раз у Михаила и нет, потому чтотот тип с противным голосом, что то и дело звонит по телефону, не остановится.Что еще он придумает? Михаилу наденут мешок на голову, привезут на заброшеннуюдачу и станут пытать, пропуская через него электрический ток? Или наденут наголову полиэтиленовый пакет и будут душить?

Вечно он представляет всякие ужасы, тут же одернул себяМихаил, прямо как какая-нибудь мнительная старая дева.

И совершенно не с кем посоветоваться. Маме он рассказать этуисторию не может. Вряд ли она знает что-нибудь про часы, а услышав, что на негонапали, разволнуется, будет переживать. Не стоит этого делать. Друзья у него,конечно, есть, вернее, не друзья, а приятели, сотрудники. Настоящие друзьяобразуются в детстве, а в детстве Михаил очень трудно сходился с людьми. То жеи с женщинами. При знакомстве с девушкой ему все время кажется, что это – нето, что настоящее ждет его впереди. Может быть, и правда он зануда и ипохондрик,как однажды в сердцах заявила ему одна знакомая, когда они расставались? Надосказать, что и девушки-то бросают его без всякого сожаления, никто не пыталсяустроить ему сцену, ревновать, никто не угрожал, что покончит с собой в случаеразлуки… Смешно, конечно, женщины говорят это не всерьез, но все же приятно,наверное, быть объектом такой страсти…

Михаил тяжело вздохнул и остановил машину у супермаркета,чтобы купить готовой еды.

«Что-то я совсем расклеился, – думал он, идя междурядами, – аппетита нет, ничего не хочется, ем только потому, что надопоесть».

Он бросил в тележку две пачки пельменей, упаковку котлет,которые можно просто разогреть на сковородке, пакет замороженной картошки и ещебольше расстроился. Каждому, кто посмотрит на этот набор холостяка, сразу жестанет ясно, что перед ним – потенциальный неудачник. Ибо, если молодой иприлично выглядящий мужчина покупает вечером такие продукты, ясно, что дома егоникто не ждет с ужином. И вообще никто не ждет, даже собаки у него нет, тогдабыл бы в наборе корм для животных. Хорошо бы завести собаку или кошку, но ончасто не бывает дома, животное будет скучать и зачахнет с тоски.

Иногда он скучал по своей юности, по тихим вечерам, которыеони проводили вдвоем с матерью, он – с книгой, она – со своей работой. Онскучал даже по запаху лака.

В последнее время виделись они редко, он приезжал к нимлетом, да мама навестила его после смерти отца, чтобы поддержать.

«Тебе плохо одному, – сказала она на прощание, –женился бы…»

На него напал приступ откровенности, он довольно резкоответил матери, что не хочет жениться только потому, что в дом нужна хозяйка.Это скучно и унизительно. И он верит, что есть на свете женщины, от которых вдоме будет не только уютно, но и светло, такие, как его мать, например.

«Может быть, хватит сокрушаться о своем трудномдетстве? – Мама грустно улыбнулась, чтобы смягчить резкость своихслов. – Все было не так плохо, уж я-то знаю. Ты сам придавал слишкомбольшое значение тому, что у нас неполная семья, в конце концов, никому из твоихдрузей не было до этого дела…»

«Прости меня! – Он поцеловал мамину руку, огрубевшую отпостоянной возни с садом. – У меня трудный характер, я знаю. Но все будетхорошо, я верю…»

– Кого я вижу! – послышался сзади хрипловатый,удивительно знакомый голос.

Михаил осознал себя стоящим посреди магазина с нарезнымбатоном в руке и растерянно оглянулся. Несомненно, молодая женщина была емузнакома – высокая стройная брюнетка. Волосы распущены по плечам, но лежатгладко, волосок к волоску, живые темные глаза, большой насмешливый рот.

– Неужели меня так трудно узнать? – спросилабрюнетка. – Ну, Миша, от тебя я такого не ожидала.

– Вета… – протянул он, улыбаясь. – Вот так встреча!

Сколько же они не виделись? Больше года, это точно. Как онаему нравилась в свое время… Красивая, эффектная, темпераментная, острая наязык. Ему нравилось бывать с ней на людях, они очень часто куда-то выбирались.Нравилось с ней разговаривать, иногда она поражала его остроумными, меткимизамечаниями. Порой насмешки ее были довольно обидны, Михаил невольно мысленноставил себя на место мишени и поеживался.

Ему нравилась ее оригинальность, непохожесть на другихдевиц. Даже имя у нее было не такое, как у всех, – Вета. Он звал ееВеточкой, она смеялась и благодарила его за то, что он единственный признакомстве не процитировал слова классика: «Она прошла мимо меня, как ветвь,полная цветов и листьев…»

Потом ей стало с ним скучно. Он не слишком огорчился, потомучто еще раньше осознал, что эта девушка – тоже не та, единственная. Понемногуон перешел в объекты ее насмешек. Но поскольку не обижался, так как решил длясебя, что все равно они расстанутся, то разрыв произошел почти безболезненно.Она назвала его занудой и ипохондриком, сказала, что с таким настроением онникогда ничего не добьется в жизни, и ушла, прихватив немногочисленные мелочи,случайно оказавшиеся в его квартире. Ни с одной женщиной не доходило у него дотого, чтобы Михаил предложил ей переехать к нему.

– Ветка, как я рад тебя видеть! – неожиданно для себясказал Михаил.

– Лиза, – сказала она, – меня зовут Лиза.

– Ты изменила имя? – удивился он. – Зачем?

– Отнюдь. – Она улыбнулась одними глазами. – Менязовут Елизавета, и с детства мне это имя не нравилось. Лиза-подлиза, а Лизавета– слишком просто. Дедушка в детстве дразнил – Лизавета, Лизавета, ты простименя за это… или как там дальше… Вот я и придумала, что буду называться Ветой.А уж если кто замуж позовет, тогда паспорт покажу!

– Ты замуж вышла? – с испугом спросил Михаил, отчего-тоему очень не хотелось положительного ответа.