А вот толстые тетради, исписанные убористым, резким почерком, оказались более сговорчивыми. Открыла одну из них и подошла к инсектарию. В пляшущем золотом свете, исходящем от крыл удивительных бабочек, разглядела, что мне в руки попал тетушкин дневник!

О такой удаче я и мечтать не смела! Больше всего в истории нашей семьи меня интересовало, почему тётя Лорэйн не была дружна со своей родной сестрой, моей матерью Кэтлин.

Было любопытно, что за кошка между ними пробежала. Почему они никогда не общались. Ведь даже то, что у меня есть тётя, узнала, лишь после смерти родителей, проведя в приюте целый год.

Возможно, где-то в этих дневниках я найду ответ на свой вопрос. Но если возьму все сразу, Лорэйн заметит пропажу. Я должна быть осторожна. Надо быстро вернуть тетрадь на место. Достать мобильник, сфотографировать страницы или же быстро прочесть.

Но сначала надо как-то выйти. Я испугалась, а вдруг тетушка сейчас придет сюда и застанет меня здесь? Что-то подсказывает, тогда меня либо запрут, либо сотрут память, а может и то и другое!

Прислушалась, но никаких звуков, кроме собственного дыхания, да шелеста крыльев бабочек не услышала. Ринулась к двери, прихватив ту тетрадь, которую, судя по датам, тетушка начала писать за полтора года до моего появления на свет.

Опасения, что не смогу выйти из лаборатории оказались напрасными. Дверь открылась так же легко, как и вначале. Даже свечения и потока ветра, как в первый раз, не наблюдалось. Неужели дверь "запомнила" меня? На ум почему-то пришла мелодия из "Гарри Поттера".

Я тихо рассмеялась, представляя свое свидание с психотерапевтом: "Доктор, я недавно познакомилась с кланом драконов, несколькими оборотнями и еще меня похитил вампир. Я долго не могу уснуть, потому что меня мучает вопрос: если все эти создания реальны, то существует ли где-то в нашем мире аналог Хогвартса? Вы спрашиваете, что мне снится? О, ничего особенного! Всего лишь повелитель драконьего клана Нью-Йорка, который очень хочет затащить меня в постель и под венец – в любой последовательности!".

Поднялась по лестнице и замерла, ощутив кожей едва заметное движение воздуха. Остановилась и вытянула вперед ладонь, пытаясь понять, откуда теплый, пахнущий садом воздух, попадает в тайный коридор. Вскоре я нашла едва различимую дверь. Простукивая стену, отыскала рычаг и через мгновение оказалась в саду за домом, в нише со статуей трехликой женщины. Только сейчас поняла, что это Геката. Как символично, что тетушка установила здесь статую греческой богини колдовства!

Проход бесшумно закрылся. Я присела, чтобы спрятаться за пьедестал. Сунула тетрадь за пояс джинсов и прикрыла сверху просторной толстовкой. Выглянула и, не обнаружив вокруг никого, поспешила в дом, через заднюю дверь.

В своей комнате наугад открыла дневник и прочла: "Какая ирония! На всем свете не было человека, которого я любила так, как Кэтлин. Но пришла новая любовь, и изгнала старую. Я прокляла сестру в своем сердце, когда узнала, что она встречается с Ним. Потому что Ричард Конорс МОЯ мечта!"

В коридоре послышались шаги. Быстро убрала тетрадь под подушку и метнулась к окну, сделав вид, что любуюсь садом. В дверь постучали и после моего разрешения в комнату вплыла светловолосая полноватая женщина, с подносом, уставленным всевозможной снедью:

 Очередная домработница тетушки поставила поднос, осведомилась не нужно ли мне чего еще, ушла. Еда пахла весьма аппетитно и я в нерешительности застыла. Какой пище отдать предпочтение: для ума, или для желудка?

Победил завтрак. Пятнадцать минут погоды не сделают, а вот слабость, что никак не проходит, тревожный сигнал. Может все из-за того, что вчера пропустила обед и ужин? Или я правда не могу слишком удаляться от драххара?

Блеф! Эйден сказал это только чтобы удержать меня от побега, чтобы боялась и на шаг отойти от него. После завтрака разделась и снова залезла под одеяло, чтобы в случае появления тетушки, спрятать тетрадь и притвориться спящей. К мучащей меня слабости добавился озноб. Неужели простудилась вчера, когда вампир нес меня над городом?

Тетушка заходила дважды, но, видя, что сплю, всякий раз удалялась. А я едва могла дождаться, когда она уйдет. Потому что прочитанное в дневнике ставило с ног на голову все мои представления о Лорэйн.

Тетушка делала записи не каждый день, временами текущие события перемежались с воспоминаниями. Оттого информация была отрывочной и путаной.

Ясно одно: тетушка и моя мать Кэтлин были очень близки и дружны, ровно до того момента, как познакомились с мужчиной, в которого обе влюбились.

Его звали Ричард Конорс. Он преподавал историю в одном из крупных университетов. Из двух влюбленных в него сестер он выбрал мою мать. В тот день дружбе Лорэйн и Кэтлин пришел конец. Тетушка всячески старалась рассорить сестру и любимого мужчину, но у нее ничего не получалось.

Ведьминский дар Лорэйн унаследовала от умирающей бабки еще в пятилетнем возрасте. Сила спала, пока тетушке не исполнилось шестнадцать. На момент ссоры с сестрой Лорэйн умела немногое, но разве что-то может остановить ведьму на пути к желаемому?

Известие о том, что мама и Ричард решили пожениться, привело тетушку в отчаяние и тогда она прибегла к колдовству. На Ричарда наслала сильнейший приворот, а мою маму магией свела с Томасом Уэйном Мартином.

Он раньше ухаживал за Кэтлин, но с появлением Ричарда отступил, потому что  выбрали не его. Лорэйн чарами раздула из уголька настоящую страсть и разделила ее меж Томасом и Кэтлин.

Вскоре состоялись две свадьбы. Все знакомые радовались примирению сестер, и не меньше ликовал Томас, потому что еще совсем недавно не надеялся на благосклонность Кэтлин.

Но приворот был преступлением против истинной любви. Пусть Ричард и был с Лорэйн, но душа его тосковала по Кэтлин. Он постепенно стал чахнуть от тоски и томления, не ведая по кому. Вскоре мужчина заболел и через год после свадьбы умер. Вскрытие выявило проблемы с сердцем.

В момент, когда Ричард испустил последний вздох с мамы спали чары и она осознала, что не по своей воле вышла замуж за Томаса Мартина. Но из-за моего появления на свет, Кэтлин оставила все как есть, лишь тайком оплакивала Ричарда.

Всякие отношения с Лорэйн она прекратила и запретила упоминать ее имя в нашем доме. Вскоре они с папой уехали из Нью-Йорка. А перед отъездом в круиз мама позвонила сестре и впервые сказала, что  ненавидит ее.

Дочитав до этого места, заподозрила, не приложила ли тетушка свою руку к крушению парохода, на котором плыли родители? Но об этом в дневнике не было ни слова.

Уже поздним вечером перевернув последнюю страницу, застыла в изумлении:

"Вина за гибель любимого и исковерканную жизнь сестры так тяжела, что, кажется, вот-вот раздавит меня. Как много я бросила на алтарь своих желаний, и как мало получила взамен!

Ричард до конца дней испытывал ко мне ненасытную жгучую страсть. даже умирая, он не отпускал меня от себя.  Будучи на пороге смерти, мужчина умолял меня в последний раз заняться с ним любовью. Тогда мне впервые стало гадко оттого, что совершила. Его тело хотело меня, а душа мучительно жаждала единения с Кэтлин. Он умер с ее именем на губах...